Путь мира. Галина Анатольевна Тюрина

Мамы нет дома, а я по ней уже так соскучилась! Как ей там в деревне сейчас? Наверное, очень страшно одной, ведь у нее там нет ни меня, ни тебя, ни даже Бемби.

      – Ничего, малышка, мама сейчас сидит у кого-нибудь в гостях и рассказывает хозяевам о чем-нибудь интересном, – Эмиль нахмурился, в душе у него что-то заскреблось от смутного неприятного предчувствия, но он подавил в себе этот страх и улыбнулся, чтобы чувствительная ладошка Беатрис не уловила в изгибе его губ беспокойство. – Мама переждет грозу и вернется домой к нам.

      – Если бы она принесла леденцов! – мечтательно промурлыкала Беатрис. – Я так люблю леденцы!

      – Я думаю, она обязательно принесет тебе чего-нибудь сладенького. – Эмиль взглянул в окно: небо значительно просветлело, и гроза подходила к концу. – А теперь нам нужно ужинать и ложиться спать.

      Они поужинали и накормили собаку.

      – А теперь в постель, – Эмиль взял девочку на руки и, отнеся в комнату матушки Марринг, посадил на кровать и снял с нее туфли. – Давай, укладывайся. Гроза уже прошла и из-за туч выглядывают звездочки, они подмигивают нам и напоминают о том, что пора ложиться спать.

      Беатрис разделась и залезла под одеяло:

      – Расскажи мне сказку. И не уходи, а то мне одной страшно.

      – Хорошо, только ты закрой глаза и засыпай, – Эмиль присел на кровать рядом с ней. – Жили –были дедушка и бабушка, старые-престарые, детей у них не было, был только песик – черный носик…

      Беатрис сладко зевнула, засунув ладошки под подушку, и вскоре уснула. Эмиль тоже не заметил, как его веки смежила сладкая дремота, по телу разлилось блаженное тепло, и незаметно подкрался сон…

      Побеспокоил его резкий свет фонаря.

      – Будьте так любезны, не светите в глаза, – прошептал он, ему все еще казалось, что это продолжение сна.

      – Какая идиллия! Принц, дремлющий в ногах у маленькой спящей плебейки! – раздался ужасно знакомый женский голос.

      Эмиль окончательно проснулся: тени с пятнами фонарей превратились в гвардейцев стражи, обладательницей резкого голоса несомненно была Великая Герцогиня собственной персоной.

      – Имей совесть, Флорена, не тревожь ребенка, – сказал Эмиль тихо, чуть хрипловатым спросонок голосом, осознавая, что опять становится пленником и может быть даже обреченным на скорую смерть. – Зачем здесь так много солдат, моя дорогая? Пусть они убираются на улицу и не думают шуметь.

      …Марринг стояла у крыльца на коленях, удерживая собаку за ошейник. При появлении Эмиля в наручниках, конвоируемого гвардейцами очень грозного вида, она опустила голову, тихо сказав: «Простите, Ваше Высочество».

      – Я не держу на вас зла, – Эмиль вздохнул. – Будьте счастливы…

      Великая Герцогиня обернувшись, смотрела на безмолвного землянина, сидевшего между двумя дюжими стражниками. По сравнению с ними он казался хрупким и утонченным, как серебряная статуэтка рядом с изваяниями из чугуна. Но она уже знала, что это изящное-красивое, кажущееся изнеженным тело на