Образование. Историко-культурный феномен. Евгений Белозерцев

в своих «Письмах о русской культуре» (1938) специально задается вопросом: «Какими словами, в каких понятиях охарактеризовать русскость?» Иначе говоря, он пытается составить портрет носителя российского менталитета. Философ так и назвал первое письмо – «Русский человек». Задача оказалась очень сложной, решить ее однозначно не удалось. Поэтому, отказавшись от «ложного монизма», автор «Писем» видит единственный выход – изобразить «коллективную душу как единство противоположностей»[49]. Чтобы не утонуть в многообразии, Г. П. Федотов свел русский менталитет к полярности двух несводимых далее типов. «Схемой личности будет тогда не круг, а эллипсис. Его двоецентрие образует то напряжение, которое только и делает возможным жизнь и движение непрерывно изменяющегося соборного организма»[50].

      Далее Г. П. Федотов рисует два типа исторических формаций русской души» в виде прямо противоположных портретов, один из которых сам автор называет левым: «Это вечный искатель, энтузиаст, отдающийся всему с жертвенным порывом, но часто меняющий своих богов и кумиров. Беззаветно преданный народу, искусству, идеям – положительно ищущий, за что бы пострадать, за что бы отдать свою жизнь… Максималист в служении идее, святой беспочвенник. В терминах религиозных, это эсхатологический тип христианства, не имеющий земного града, но взыскующий небесного. Для него творчество важнее творения, искание важнее истины, героическая смерть важнее трудовой жизни… Нетрудно видеть, что этот портрет есть автопортрет русской интеллигенции»[51].

      Несмотря на то, что автопортрет русской интеллигенции получился не очень симпатичным, Г. П. Федотов признает, что он повторяет черты «очень глубокого и вполне народного лица». И даже все его кричащие противоречия объясняются именно его «русскостью», так как «в русской душе не приходится говорить об оттенках: все противоречия ее встают в необычайной обостренности».

      Утрата русской идеи – вот то, что тревожит философа в первую очередь. В статье с характерным названием «Будет ли существовать Россия?» Федотов поднимает вопрос о том, что же служит силой единения народов России. Он считает, что объединение народов России может твориться силой только русской культуры. Через нее народы России приобщаются к мировой цивилизации. В связи с этим на русскую интеллигенцию ложится тяжкая ответственность не сдать культурных высот в исполнении своей просветительной миссии.

      Преодолевая антиномичность национального сознания, русская культура учит человека быть верным без лести, ревностным без гнева и злобы, сильным без гордыни, смиренным без ортодоксальности и фанатизма.

      Национальная идея напрямую связана с образованием, которое по содержанию и характеру – национальное, а по мере ответствования за него – государственное. В обсуждении проблем национального образования, в разработке методологических оснований участвуют философы и историки, ученые и практики,

49

Федотов Г. П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. СПб.; София, 1991–1992. Т. 2. С. 172.

50

Федотов Г. П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. СПб.; София, 1991–1992. Т. 2. С. 172.

51

Федотов Г. П. Судьба и грехи России: Избр. статьи по философии русской истории и культуры: В 2 т. СПб.; София, 1991–1992. Т. 2. С. 173.