Берегиня. Андрей Гончаров

господи), то стоит избегать встречи с ним. Обозначив своё присутствие, хозяин тайги намекает человеку о том, что тот должен уйти с его территории. Дурак останется, умный уйдёт.

      – Алёша, пойдём-ка вон под теми деревьями грибов пошукаем. – Мужчина, беззвучно зарядив ружьё патронами, снаряжёнными пулей Бреннеке, и взведя курки, взял внука за руку, с опаской озираясь по сторонам.

      Не сделав и пары шагов, они услышали душераздирающий визг маленького зверька, полный нестерпимой боли и отчаяния.

      «Не косолапый, и то ладно!» – с облегчением выдохнул Иван Данилович.

      – Деда, это волчонок? – Алёша кинулся было на вой, но рука деда стиснула его ладонь ещё сильнее.

      – Никогда, слышишь, никогда не вздумай подбегать сломя голову к волчонку. Попал ли он в беду, или тебе просто захотелось его потискать, что бы ни случилось – стой, где стоишь. А лучше развернись и уйди. Ты понял меня? – Дед говорил вкрадчиво, глядя в широко раскрытые глаза внука. – Рядом с ним может оказаться мать. И горе тому, кто посмеет приблизиться к её малышу. Ей не объяснишь, что ты хороший мальчик и не собираешься обижать её кроху.

      – Ему же больно! – Глаза ребёнка налились слезами. – Что, если ему нужна помощь?

      «Нет, ну что ты с ним будешь делать, а? – выругался в сердцах дед, посмотрев сначала на внука, потом вдаль, понимая, что ребёнок прав. – Выходит, что не я ему, а он мне преподал урок сострадания к братьям нашим меньшим».

      Сам что, пожил на белом свете, а вот рисковать жизнью мальчишки ради спасения зверя он не хотел. Права на это не имел! Но и животинку, чего греха таить, ему было жаль. Вот ведь закавыка какая. Ничего не поделаешь, придётся разведать обстановку.

      Метров через тридцать они увидели бьющееся в капкане животное.

      – Я же говорил! – Алёша с укоризной посмотрел на деда.

      – А ну, полезай-ка вот на это дерево.

      – Зачем?

      – Мне так спокойнее будет. И не вздумай слезать, пока не разрешу! И по сторонам в оба глаза гляди.

      Подсадив внука и выждав, пока тот залезет повыше, Иван Данилович начал сближаться с волчонком.

      «Старый дурак, – корил он себя, озираясь по сторонам и держа наготове ружьё, – на что ты рассчитываешь? На быстроту своей реакции? Так ведь волчица в разы быстрее и сильнее тебя. Если не попадёшь в неё с первого выстрела, второго шанса у тебя уже не будет. И потом, какой смысл спасать дитя, если при этом потребуется убить его мать?»

      Волчонок, завидев приближающегося человека, не зарычал, оскалившись, не стал биться в капкане, как это обычно бывает, наоборот, он вжался в землю, прижав ушки и жалобно поскуливая, завилял хвостом, будто перед ним давний знакомый. Старику даже показалось, что зверёк плачет. Нет, действительно, из широко раскрытых серо-зелёных глаз текли слёзы.

      – Малыш, как же тебя одного-то в лес отпустили? – Иван Данилович опустился на колени, продолжая озираться.

      Зубья