Вампиры, их сердца и другие мертвые вещи. Марджи Фьюстон

раз Генри пытался отговорить меня от них, но в итоге составлял мне компанию, чтобы я не делала это в одиночку!

      Я колеблюсь, а это значит, что собираюсь сказать «да», потому что никогда не испытываю сомнений, когда хочу сказать «нет».

      – Итак, мы снова – одна команда? – спрашивает Генри.

      Похоже на то. Даже с учетом неловкости между нами и прошлых взаимных обид, которые мы оба наверняка никогда не забудем, мы все еще чувствуем себя командой, как будто никогда не проводили ни дня порознь. Полагаю, десять лет дружбы не так легко разрушить, и на самом деле мне не хочется ехать одной. Генри был рядом со мной во всех моих самых опасных приключениях, включая тот раз, когда я прыгнула с дерева, думая, что смогу полететь на зонтике, как Мэри Поппинс. Прошедший год был безопасным и скучным, потому что я не хотела пускаться в приключения без Генри.

      Некоторое время я пристально смотрю в его глаза, просто чтобы заставить его вспотеть.

      – Наверное, – отвечаю я. Он мне нужен. Пусть я и храбрая, но всегда не боялась рисковать лишь благодаря уверенности в том, что Генри будет рядом, когда я упаду на землю и останусь лежать в луже собственной крови.

      – Мило, – ухмыляется он, и это вызывает у меня прилив солнечного тепла в сердце.

      Но я не могу быть теплой и солнечной, когда папа холодный и увядающий.

      Мы тащим наши чемоданы к остановке трансфера и ждем вместе.

      В самолете нам не удалось сесть рядом – вот как бывает, когда заранее не планируешь лететь вместе.

      На последнем отрезке нашего полета я оказалась зажатой между храпящей женщиной и болтливым мужчиной.

      – Летишь в гости к родным? – спрашивает он.

      – Нет.

      – По делам?

      – Нет.

      – А-а-а, тогда, значит, чтобы развлечься.

      Последняя фраза прозвучала не как вопрос, и это здорово, потому что я не знаю, как ответить.

      – Что ж, – говорит мужчина, открывая вторую банку пива за последние тридцать минут, – будь осторожней. Там все пьют целыми днями напролет. У них даже есть заведения, где можно купить дайкири, не выходя из машины.

      Меня не удивляет, что он это знает.

      – Всегда имей в виду, что все вокруг тебя пьяны. Пешеходы, водители, велосипедисты. Лошади, запряженные в эти надоедливые экипажи. Все пьяные. Не забывай об этом. – Отрыгнув, мужчина допивает остатки пива, и стюардессы подходят, чтобы забрать тару перед посадкой.

      – Даже вампиры?

      – А, ты одна из этих, – фыркает мужчина. Он наклоняется, фокусируя взгляд. – Особенно вампиры. Нет ничего хуже пьяного вампира. Встреча с ними не проходит бесследно.

      Сердцебиение учащается, хотя я изо всех сил пытаюсь выглядеть беззаботной.

      – И где можно найти этих пьяных вампиров? Ну, вы понимаете, не хотелось бы случайно где-то на них наткнуться.

      Мужчина откидывается на спинку кресла.

      – Там же, где бродят и все остальные пьяницы, – на Бурбон-стрит.

      Бурбон-стрит является центром вечеринок во Французском квартале