Иисус на Русской равнине, или Иррацио. Максим Яковлев

я бы посмотрел на тебя, если бы ты побыл с ним один на один! И что бы ты потом говорил.

      – А какой он? Как на иконах?

      – Иди и посмотри. Сразу поймёшь.

      – Уже понял. Так ради чего надо жить?

      – Ради великого, неземного, ради единственной цели!..

      По лицу Артёма скользнуло разочарование.

      – Ради рая! – рубанул Андрей. – Ради рая! Жить по правде, и жить в душе раем!..

      – Каким раем? – не понял Артём.

      – Небесным, каким ещё!

      – Ты серьёзно?

      – Там уже столько людей, Тёма, тысячи, сотни тысяч и больше! не хуже нас, он так и сказал. Они смогли, а мы нет?

      – И ты в это веришь? – Артём, похоже, вконец расстроился.

      – А ты нет? Тогда сними-ка свой крестик, сынок, с этим не шутят.

      – Я верю в Бога. Но, когда говорят о рае… я боюсь, что ничего такого не существует, что это просто такая мечта. Тебе не приходило такое в голову?

      – Э, нет, шалишь мальчик, это мы уже проходили. Это для тех, кто верит в абсурд, по которому надо всю жизнь за что-то бороться, страдать, добиваться чего-то, а потом хлоп! и нет ничего, так, что ли?

      – Пап, ты меня удивляешь…

      – А тебя не удивляет, что есть этот мир, хотя он совсем не обязан быть? Ни по каким «законам природы» не обязан быть, если вдуматься до конца, до упора, но он есть! Никакие атомы и никакие молекулы сами себя не производят, и сами по себе не соединятся ни в какие материи и тела, их должен Кто-то соединять, понимаешь? Не что-то, а Кто-то, и ради чего-то!..

      – Между прочим, я тоже думал об этом, – вставил Артём, – поэтому я верю в Бога.

      – Ну, да! Он-то всё и придумал, и дал всему этому быть, не знаю как, и никто не знает, но факт, что это произошло. А раз так, то все эти звёзды, вся эта земля, и весь этот мир – не фантом, не игра абсурда без высшей цели и смысла!.. Ты говоришь, что ты тоже думал, а почему ты думал об этом? Подумай…

      – Почему? Не знаю, – сказал Артём, – просто подумал, натолкнуло что-то.

      – Нет, мальчик, ты неспроста подумал об этом. Если весь мир это какая-то случайная штука, а жизнь – случайный как бы процесс, если всех, плохих и хороших, ждёт вечное, без конца и без края пустое ничто, ты бы никогда не подумал о другом – о том, что всё в мире продумано и имеет великий смысл и продолжение, но ты подумал об этом, потому что мир не абсурд! Разве не так, сынок?

      – Ну, в общем, так, – согласился нехотя Артём.

      – Абсурдная жизнь – ты представь – она не предполагает какого-то высшего осмысления, ей это ни к чему, или я не прав?

      – Ну, прав, – всё ещё неуверенно сказал Артём. – Если честно, я бы раньше ни за что не поверил, что ты столько думал над этим. Ты никогда не говорил ничего такого.

      – А я и не думал! Я тебе больше скажу, я только за какой-нибудь час до нашего разговора и допёр до всего, что наговорил тебе! Вот, как вышел от него из бани после слов его, что надо жить ради высшего и лучшего – ради рая, с раем в душе, так во мне и заработало это дело, мозги сами зашевелились, и всё пошло в голове как бы само собой складываться…

      – И ты собираешься жить ради рая?

      – Тёма, уже живу!..

      – Это как же? Как ангел, что ли? – Артём, глядя на отца, не мог не расплыться