Иисус на Русской равнине, или Иррацио. Максим Яковлев

сказал, что я «дешёвый популист», а я сказал, что «не дешёвый и не популист», ты понял, что это значит?! Ты понял, что дело не во мне, не в моих обидах?!

      – Я умоляю тебя! по-человечески, по-христиански! Помилуй, прости!..

      – Будь, хоть сейчас мужиком, ты же вроде как воевал когда-то. Два дня тебе, понял? Или приговор.

      – Добро, – неожиданно твёрдо сказал Иващук. – Я всё понял.

      – Всё, говоришь? Ну, тогда тебе привет…

      – От кого?

      – От Того, Кто стоит за этим… – сказал Тарутин, взмахнул рукой в крестном знамении, и вышел вон.

      Виктория Петровна осторожно заглянула из коридора в переднюю.

      – Алёша… что-то случилось?

      – Думаю, да. Если я действительно понял.

      Через два дня, тридцатого ноября, в субботу, ветеран Великой Отечественной войны, Иван Игнатьевич Кашеваров был приглашён с супругой в администрацию города Калуги, где им, в подобающей событию обстановке, были вручены ключи от новой квартиры. Короткий сюжет об этом показали в новостном вечернем выпуске по местному телевидению. В том же вечернем выпуске сообщалось о том, что председатель областного законодательного собрания, Сергей Сергеевич Неклюев, освобождён от занимаемой должности по состоянию здоровья. Обе новости не произвели особого впечатления на непосвящённых, а немногие из посвящённых лишь тихо присвистнули, что не помешало и тем и другим увязать всё это с основным официальным событием, которое уже набирало обороты в информационном пространстве страны – президентской избирательной кампанией.

* * *

      Губернатор Калужской области, Виталий Самуилович Самосад, заметно подрастерял присущую ему повелительную уверенность, совсем недавно сквозившую в каждом слове, в каждом его взгляде и жесте, и вот теперь её сменила нервная настороженность, заставляя прислушиваться даже к болтовне своих приближённых, не говоря уже о внутриполитических новостях по центральному телевидению. Позорный эксцесс на хоккейном матче, ядовитые намёки Холдина, из ряда вон возмутительный поступок мэра, которого всегда считал своим человеком, – его гадость с подаренной квартирой, скоропалительная отставка Неклюева, всё это не могло не вызвать оторопи и, отчасти, панических настроений. Но самое ужасное было в полной непредсказуемости: ни Иващук, ни родственник жены Неклюев, никто из них не посоветовался, и даже не предупредил губернатора о своих намерениях. Неизвестно было от кого ещё ожидать подобных фортелей.