Контракт на гордость. Алекса Гранд

вернуться через три дня.

      Я отрицательно машу головой и выскакиваю на улицу, ища прибывшее за мной такси. Перекидываю через плечо небольшую спортивную сумку с минимумом необходимых вещей и с наслаждением подставляю лицо порыву теплого ветра. Несмотря на конец октября, погода стоит замечательная, и застегнутую до подбородка куртку даже приходится расстегнуть.

      Спустя, кажется, вечность я снова шагаю по узеньким улочкам города, в котором прошло мое детство. С щемящим чувством отпираю дверь принадлежавшей покойной бабушке квартиры и замираю на пороге, рассматривая до боли знакомые очертания предметов. Ненароком смахиваю пыль с крышки старого, наверняка расстроенного пианино, чудом уместившегося в небольшой однушке. Открываю настежь окно и впускаю свежий воздух взамен затхлого.

      Я утопаю в удобном поскрипывающем кресле и до двух ночи перечитываю сухие юридические формулировки практически заученного наизусть контракта, проклиная эти правоведческие конструкции. Потому что содержание обычно понятных фраз утекает, глаза то и дело останавливаются на одной строчке, а мозг отказывается воспринимать что-либо, кроме «в лице исполнительного директора Волкова Александра Владимировича».

      Волков. Сашка. Мужчина, от притяжения к которому я бежала семь лет назад, растеряв по пути гордость и самообладание. Кричала, что ноги моей больше здесь не будет, и все-таки вернулась на малую родину. Потому что в столице внезапно стало трудно дышать, огромные расстояния надоели, а люди, спешащие на работу с потухшими взглядами, так и вовсе начали удручать.

      В то время, как тепло и вечное солнце провинциального Краснодара манили с непреодолимой силой. А уж близость моря сметала оставшиеся несчастные «против». И даже с совестью удалось заключить сделку, убеждая ее, что Сашкой я давно переболела и избавилась от пагубной зависимости в нем.

      Я отрубаюсь прямо в кресле, не добредя до кровати, и просыпаюсь поутру в весьма и весьма неудобной позе. Спина стоит колом, и я с кряхтением потягиваюсь, разминая адски затекшие суставы. Я собираю разлетевшиеся по полу листы, а потом сонно топаю в ванную, долго изучая отражение в зеркале. К моему удивлению, оно кажется достаточно бодрым и веселым, как будто не было ни перелета, ни одолевавших меня вчера воспоминаний.

      Я пробегаюсь щеткой по волосам и, закончив с легким макияжем, спускаюсь в любимую кофейню на первом этаже дома. К моей радости, за исключением персонала, в ней ничего не изменилось. Круассаны с творожным сыром такие же нежные и пушистые, капучино по-прежнему с высокой пенистой шапкой, а за полтинник можно выбрать любую песню в музыкальном аппарате.

      Я расправляюсь с сытным завтраком и отправляюсь покорять царство стекла и бетона. Гадая, как обустроен офис преуспевающей строительной компании. И как на мое появление отреагирует его хозяин, учитывая, что в приемной мне вовсе не рады. С раздражением, написанным крупными буквами на лбу, секретарь отрывается от невероятно важного обсуждения, какого оттенка платье стоит взять на корпоратив, и невыносимо долго сверяет записи,