Контракт на гордость. Алекса Гранд

голубые глаза и думаю, неужели прозрел и сообразил, что мое спокойствие всего лишь одна из сторон безразличия.

      – С тех пор, как ты собралась в Краснодар, – впервые в голосе Алика мне чудится нотка недовольства, и я стараюсь внимательно изучить маску невозмутимости, застывшую на холеном лице. Но Меньшов разворачивает меня обратно к фотографу и негромко бормочет, утыкаясь носом в макушку: – и зачем тебе эта провинция?

      – Там тепло, – отвечаю я, мягко, мечтательно улыбаясь, и говорю вовсе не о месте, а о людях и воспоминаниях, что остались в солнечном южном городе.

      – Господи, Лиза, если это единственная причина, то я завтра же закажу путевку на Мальдивы, – мне сложно винить Меньшова в непоколебимой вере в то, что все в этом мире решают деньги ну и немного – связи, только вот сдавать билеты я планирую. Особенно когда возвращаюсь мыслями к контракту, который благополучно ожидает моей подписи в офисе.

      – Алик, мне кажется, мы все уже обсудили, – я выдавливаю сквозь зубы, радуясь приближающейся к нам журналистке. Хорошенькой брюнетке в элегантном брючном костюме, судя по хищному выражению лица, спешащей засыпать звезду вопросами.

      – Извините за беспокойство, можно на два слова? – два слова успешно превращаются в две тысячи двадцать два: акулу пера интересует все, начиная от деталей нашего знакомства, заканчивая цветовой гаммой, в которой будет проходить свадьба.

      И если Меньшов оседлал любимого конька, отвечая многословно и вдохновенно, то я с трудом прячу зевок в кулаке, понимая, что устала от приема, пробыв на нем жалкие пятнадцать минут. Так же ясно я понимаю, что спустя полчаса сошлюсь на невыносимую мигрень и оставлю жениха отдуваться перед гостями за двоих.

      – Я пока поздороваюсь с отцом, – очень кстати в толпе появляется спасительный силуэт, и я бросаюсь к родителю, оставляя небрежный поцелуй у Алика на виске и не замечая, как неодобрительно смотрит на меня молоденькая журналистка.

      Минуя вереницу шапочных знакомых и невольно ускоряя бег, я все-таки добираюсь до папы, остановившегося рядом со столиком с закусками и подозрительно изучающего разнообразие «морских гадов», как он называет мидии, креветки и прочие морепродукты. В очередной раз потоптавшись своими ярко-розовыми кедами по правилам приличия, я висну у него на шее и прижимаюсь щекой к гладко выбритой коже. Вдыхаю терпкий запах сандала и обретаю почти буддийское спокойствие.

      – Привет, па, – я обвиваю его руками за талию и громко смеюсь, нахально игнорируя злобное «И что только Меньшов в ней нашел?!».

      – Привет, дочь, – отец делает шаг назад и наступает на бежевую лакированную туфлю, отчего осуждающая меня девица затыкается и обиженно взвизгивает. Таким способом избавившись от ненужных ушей, папа указывает на Алика и спрашивает: – не передумала?

      – Помолвка – это ведь еще не свадьба, – рассеянно произношу я, лишний раз радуясь, что до церемонии бракосочетания целый год, за который может случиться и потоп, и землетрясение, и конец света. После чего