Глубоко. Пронзительно. Нежно. Ринат Валиуллин

она идет по магазинам, чтобы ее видели все. Сейчас рядом с ней был мужчина, который подсознательно искал выход. Для женщины магазин – это релакс, для мужчины – работа, женщина ищет в магазине примерочную, мужчина – выход. Я тоже искал его подсознательно.

      За этими мыслями меня подкараулила девушка:

      – Can I help you?

      Я не растерялся:

      – Девушка, не могли бы вы мне найти вот это, примерить? – достал я с полки свой запылившийся английский и указал рукой на рубашку с белыми пальмами на черном хлопке, которая висела на манекене.

      – Такая осталась только у него, – поискав некоторое время необходимое, улыбнулась мне белым полусладким полнотелым лицом продавщица.

      – Он не обидится, если мы с него снимем?

      – Неужели вас устроит секонд-хэнд? – подхватила мое чувство юмора девушка. Ей не хотелось, ей не хотелось раздевать манекен.

      – А что делать? Очень нужны пальмы. В Финляндии они только у этого симпатичного парня.

      – Хорошо, попробую договориться. Давно я не раздевала мужчин, – начала она двигать выставочную статую, чтобы поднять мужчину на руки.

      – Ваша миссия одевать.

      – Это точно, – улыбнулась мне девушка, спустив манекен с постамента.

      – В Финляндии все девушки такие?

      – Какие такие?

      – Неожиданно решительные.

      – Нет времени ждать, пока он сам разденется. – Легким движением своей руки отстегнула она его руку.

      – Похоже, ему понравилась ваша бескомпромиссность, он сразу же предложил вам руку?

      Девушка сняла с манекена рубашку и, вытащив из нее все булавки, протянула мне кусок ткани:

      – Вот, возьмите ваши пальмы.

      – Спасибо, – взял я рубашку.

      – Штаны не нужны? – засмеялась продавщица, пристегивая руку обратно к туловищу пластикового парня.

      – Пресс взял бы, штаны нет. Это будет перебор. – Долго вспоминал я, как будет по-английски перебор, и, не найдя нужного слова, довольствовался «слишком».

      – Не волнуйтесь, рубашку я ему сейчас надену другую, с цветочками.

      – Завидую вашему мужчине, повезло ему с подругой.

      – Этому? – посмотрела она на манекен.

      – И этому тоже.

      Девушка засмеялась.

      – Спасибо вам!

      – Не за что, – налила мне еще бокал полусладкого белого финка и пошла за цветами для манекена. Я с рубашкой в руке начал искать взглядом удовлетворенную трикотажно Шилу.

      Когда одежда ей надоела, пошли лавки с домашней утварью, наполненные теплыми, милыми, вязанными из бежевого уюта вещами. Продавцы улыбались сладко, словно зевали, пытаясь затянуть нас в сказочный сон своих кремовых магазинов.

      – Мне очень хочется иметь дом. Такой, чтобы туда все время хотелось вернуться, чтобы каждая вещь обладала своей силой притяжения, а все вместе они сделали бы такой гигантской, что не захотелось бы и уходить из него.

      – Типичная семья фрилансеров или безработных.

      – Ты ничего не понимаешь в уюте. – Шила взяла с полки