Александровские Кадеты. Смута. Том 2. Ник Перумов

что-то записывал. – А ведь мы исходили, помнится, из линейности, одномерности и равной скорости течения. А получается, что… куда более сложная картина получается!.. – И карандаш его вновь стремительно нёсся по бумаге, оставляя затейливую вязь математических символов, греческих букв и прочего, из чего Юлька узнавала только скобки, плюсы да минусы. – Ребята вот спорили насчёт энергии переноса… откуда, мол, берётся у такой, как наша Юленька… и уж не в разной ли локальной скорости потока, создающей локальные же напряжения… –   дедушка Игорька бормотал себе под нос что-то, сделавшееся под конец совершенно неразборчивым, лихорадочно заполняя размашистыми формулами одну страницу за другой.

      – Николай Михайлович ушёл в себя, – усмехнулась бабушка. – Не будем ему мешать, дети.

      – А ведь выходит-то, что кадеты добились успеха, – осторожно сказал Игорёк. – Они хоть и не помнили никаких подробностей, но так, по обрывкам…

      – Тоже, кстати, интересный феномен с блокировкой памяти, – кивнула бабушка. – Я бы списала его на побочные эффекты петлистой структуры континуума, похоже, правы были Николай Михайлович мой со Стасом, что структура именно петлистая…

      – Да я не про то, ба! Я про то, что если кадетам удалось всё – то, значит, можем мы таки ждать изменений?

      – Дорогой мой, ну я же говорила, бесчисленное множество раз…

      – Так то теория, ба! А теперь у нас практика!

      Бабушка вздохнула.

      – Не знаю, дорогой мой. Вот Юленьке пыталась объяснить, да и поняла, что сама путаюсь. В единый миг иного мира у нас не настало. «Слава КПСС» как на всех углах висела, так и висит. Амальгамация, слияние потоков… не знаю, не знаю. Ум за разум заходит.

      – А что, если ничего и не случится? – подала голос Юлька. – Что, если всё так и останется?

      – Инерция потоков, деда сам сказал, – солидно подхватил Игорёк.

      – Тогда, – медленно сказала бабушка, – у нас останется только один выход.

      И выразительно посмотрела на Юльку, да так, что та задрожала.

      – Твой талант, милая моя девонька, нуждается в развитии и огранке. Коль и впрямь у тебя этот великий дар – быть проводницей между потоками, ходить меж ними, словно по вагонам поезда, – то, может, ты поможешь нам с Николаем Михайловичем там очутиться? Взглянуть ещё хоть разок на город нашей юности… как раз я тогда в гимназию ходить начинала, приготовительный класс, затем первый…

      – Э, э, ба, что это ты говоришь такое? – всполошился Игорёк. – А как же я?

      – У тебя, мой дорогой, родители есть, – строго сказала бабушка.

      – Ну да… –   отвернулся мальчишка. – Мама в одной экспедиции, папа в другой… и не пишут, и телеграммы не шлют…

      – В экспедиции, да, – строго сказала Мария Владимировна, но Юлька вдруг подумала, что как-то не слишком твёрдо она это произнесла, пряча неуверенность за показной строгостью. – Ты там был. Но для тебя, милый внук, это просто захватывающее приключение. Как там говорил Буратино? «Страшные приключения и ужасные