Стоик. Теодор Драйзер

На самом деле ее грусть сейчас перешла, боюсь, в некое подобие ненависти. Или же она пытается заставить себя думать, что перешла. Хуже всего в этом то, что она гордится браком со мной, и к этому привязаны все ее эмоциональные всплески. Она хотела блистать в обществе, и мне поначалу тоже хотелось этого, потому что мне казалось, это послужит на благо нам обоим. Но вскоре я понял, что Эйлин недостаточно умна. Я отказался от идеи что-то предпринимать в Чикаго. Мне думалось, Нью-Йорк в этом смысле куда важнее, настоящий город для мужчины с состоянием. И потому я решил попробовать там. Я начал думать, что, возможно, не хочу всю жизнь прожить с Эйлин, и ты не поверишь, но это случилось после того, как я увидел твою фотографию в Луисвилле – ту, которую ношу в кармане. Только после этого я решил построить дом в Нью-Йорке, превратить его в художественную галерею и место для жилья. И когда-нибудь, если я только заинтересую тебя…

      – Значит, я никогда не смогу занять тот великолепный дом, который ты строил для меня, – задумчиво сказала Бернис. – Как странно!

      – Так уж устроена жизнь, – сказал Каупервуд. – Но мы можем быть счастливы.

      – Я это знаю, – сказала она. – Я просто подумала о странностях жизни. И я бы ни за что не хотела тревожить Эйлин.

      – Я знаю, вы обе – женщины либеральных взглядов и мудрые. Похоже, ты будешь справляться с проблемами лучше, чем я.

      – Думаю, что справлюсь, – спокойно ответила Бернис.

      – Но кроме Эйлин есть еще и газеты. Они преследуют меня повсюду. И как только они узнают о лондонской задумке, начнется такой шум! А если когда-нибудь твое имя свяжут с моим, они начнут преследовать тебя, как коршуны цыпленка. Одним из вариантов решения этой проблемы могло бы стать удочерение. А может быть, нам удастся выставить меня в Англии твоим опекуном. Это даст мне основания находиться рядом с тобой и делать вид, что я блюду твои интересы собственника. Что скажешь?

      – Да, пожалуй, – неторопливо проговорила она. – Другого способа я не вижу. Но этот лондонский план нужно продумать очень тщательно. И я думаю не только о себе.

      – Не сомневаюсь, – ответил Каупервуд, – но с толикой везения пробьемся как-нибудь. Я считаю, что в качестве одной из мер предосторожности нам следует как можно реже показываться на публике вдвоем. Но прежде всего мы должны придумать, как нам отвлечь внимание Эйлин. Потому что она, конечно, все о тебе знает. Она давно подозревала, что между нами есть какая-то связь – с тех пор как я стал наведываться к тебе и твоей матери в Нью-Йорке. Прежде я не считал возможным говорить тебе об этом – мне казалось, я тебя ничуть не интересую.

      – Просто я тебя не\\\знала по-настоящему, – поправила его Бернис. – Ты был для меня слишком трудной загадкой.

      – А теперь?..

      – А теперь, боюсь, знаю тебя еще меньше.

      – Сомневаюсь. Но что касается Эйлин, то у меня нет решения. Она такая подозрительная. Пока я здесь, в этой стране, и наездами бываю в Нью-Йорке, она, похоже, не возражает. Но если я уеду, и ей покажется, что я обосновался