Гарем. Реальная жизнь Хюррем. Колин Фалконер

Сиятельство. Только то единственное через моего брата ей. Ничего в ответ она мне в жизни не вручала.

      – Это хорошо. Потому что теперь мы это изменим. – Он достал из ящика стола и передал ей конверт с тяжелой сургучной печатью. – Это Аббасу.

      – Аббасу? От кого, Ваше Сиятельство?

      – От Джулии, вестимо.

      Она замялась.

      Гонзага перегнулся через стол, и улыбка исчезла с его лица.

      – Слушай меня внимательно и запоминай. Передашь это своему брату и скажешь, чтобы вручил Аббасу, и что передала тебе это письмо для него собственноручно Джулия. О нашем же с тобою разговоре не должна знать ни единая душа. Если подведешь, доведу до сведения твоего отца, какую роль вы с братом сыграли, и тем самым покрою ваши головы таким несмываемым позором, что путь в приличное общество La Serenissima вам обоим будет заказан по гроб жизни. Да и отцу вашему скандал вполне может стоить места в Совете десяти, и он вас за это по головке не погладит. Я доходчиво объяснил?

      Лючия кивнула. Конверт в ее пальцах дрожал.

      – Можно мне теперь увидеться с Джулией?

      – Боюсь, что нет. Ей нездоровится и не до приема гостей. – Он встал и распахнул дверь на выход. – Синьора Кавальканти проводит вас до порога.

      Когда она проходила мимо него, Гонзага опустил ей ладонь на плечо.

      – Сделай так, чтобы Аббас это послание получил всенепременно. Иначе я об этом все равно узнаю.

      Лючия лишь кивнула, будучи не в силах вернуть себе дар речи. Едва лишь дверь за нею затворилась, девушка схватилась за стол в поисках точки опоры. Голова ее шла кругом от страха. Зачем только она позволила брату подбить себя на это?! Все, чего ей хотелось теперь, – это поскорее передать Людовичи послание синьора Гонзаги и навсегда покончить с этим делом.

      Глава 21

      Дражайший мой Аббас,

      Меня отсылают в монастырь в Брешии до самой свадьбы. Времени в обрез. Верю в тебя. Я все-таки сумею выбраться к тебе, но это будет последняя возможность. Дверь на канал теперь от меня навеки заперта, но я найду какой-нибудь другой путь. Жди меня завтра в полночь на Античном мосту. Готова отправиться с тобою, куда захочешь. Жизнь моя отныне в твоих руках.

      И да пролетят поскорее часы, остающиеся до завтрашней полуночи!

      Джулия.

      Он перечитал письмо еще дважды. Людовичи нетерпеливо наблюдал за другом.

      – Что пишет?

      Аббас порвал пергамент на куски и поднес обрывки к свече. Вскоре на столе остались лишь перистые черные хлопья.

      – Ничего, – сказал он.

      – Так-таки ничего?

      – Ты хороший друг. Не хочу и дальше подвергать тебя опасности.

      Аббаса проводили в отцовский кабинет для совещаний в здании Военного министерства. Махмуд оторвался от разложенных перед ним карт Апеннинского полуострова и прилегающих к нему османских владений.

      – Что за срочность такая у тебя, чтобы беспокоить меня здесь?

      – Прости, отец. Но мне нужны деньги.

      – Тебе жалованья офицера моей армии не хватает?

      Аббас сделал глубокий вдох.

      – Мне придется