Бисмарк. Русская любовь железного канцлера. Эдуард Тополь

Николя. – Так вы русская!

      А певица продолжала, почему-то глядя на меня:

      Красотой одной богата,

      Чем Жанетта виновата,

      Что не нужны ей шелка?

      У нее в одной рубашке

      Грудь свежа и высока.

      Взбить все локоны бедняжки

      Так и тянется рука…

      Я покраснела, а Бисмарк положил певице за пояс целых два талера! Я жду не дождусь, когда он наконец, оставит нас в покое и уедет в свою Пруссию…»

      17

      Серебристые холмы оливковых рощ в Nyons… Лавандовые долины от Valreas до Vaison-la-Romaine… По дорогам Прованса, утопающего в зелени и благоухающего осенним буйством трав и цветов, катят две кареты.

      Над ними в чистом и горячем небе парят птицы, над цветами жужжат пчелы.

      Дверцы второй кареты распахнуты, Бисмарк полулежит на сиденье, выставив наружу босые ноги. Он блаженствует.

      А в первой карете Кэтти спрашивает у мужа:

      – Почему ты разрешил ему ехать с нами?

      – А как я мог отказать? Его вот-вот назначат канцлером Пруссии! В интересах России мы обязаны сблизиться с ним.

      Кэтти изумленно смотрит на Николая.

      – Как ты сказал? Сблизиться?

      Орлов молчит, отвернувшись.

      – Так вот почему мы оказались в Биаррице! – произносит Кэтти.

      18

      У виноделов Gigondas, прямо у пресса, путешественники со смехом и шутками пьют молодые вина.

      – Солнце и вино – вот и все, что нужно мужчине! – провозглашает Бисмарк.

      Но Орлов и тут продолжает работать на своего шефа.

      – Итак? – говорит он, словно между прочим. – Если станете прусским премьер-министром, вы и вправду начнете войну с Данией, Австрией и Францией за немецкие княжества?

      – Ни в коем случае! – отвечает Бисмарк. – Успокойте Горчакова: Пруссия никогда первой ни на кого не нападет! Во всяком случае, если я буду премьер-министром.

      Орлов делает изумленное лицо:

      – А как же ваш германский кулак?

      – Дорогой мой! Нас, немцев, очень легко склонить на войну, но оборонительную, а не завоевательную. Спросите у вашего канцлера. Он же считает меня своим учеником. Спросите у него и он вам скажет: выиграть можно только национально-освободительные войны. То есть когда на вас нападают! А теперь забудем о политике и выпьем за нашу красавицу Кэтти!

      Слово «нашу» Бисмарк произнес так, что Катарина с испугом вскинула на него глаза, – словно это уже случилось.

      Впрочем, кто знает, когда это происходит – в момент физического соития или куда раньше, когда хотя бы один из участников этого сакрального действа начинает мысленно вожделеть другого, и там, на тонком энергетическом уровне, куда, слава Богу, еще не смогли ученые влезть своими руками и приборами, – там, в телепатических волнах ночных сно– и ясновидений происходит первое эротическое соблазнение и соитие.

      Огромный, почти двухметровый Отто Эдуард Леопольд Карл-Вильгельм-Фердинанд фон Бисмарк унд Шёнхаузен, гордый и дерзкий померанский дуэлянт и барон, которого боялась даже королева Августа и побаивался король Вильгельм, вдруг почувствовал,