В ожидании рассвета. Иван Николаевич Степыгин

пятне два сверкающих красных глаза.

      Таинственная фигура медленно убрала куклу в сторону и теперь Витя видел эти глаза отчётливо. В них можно было разглядеть отражение чего-то очень злого, непостижимого. Опасного.

      Сомнений у Вити больше не осталось: на него смотрел не человек. Даже не призрак. Возможно, демон. Хотя откуда ему, простому деревенскому подростку знать, как выглядят демоны? Он в свои шестнадцать ещё ни разу с девочкой не целовался, куда там ему разбираться в обитателях потустороннего мира?

      Но одно Витя знал наверняка: эта сущность, чем бы она ни была, ни за что не выпустит его из дома. И девочку он теперь точно никогда уже не поцелует. Не нужно было залезать в этот дом и искать эту проклятую куклу. Не нужно было тревожить мёртвых. Некоторые запретные места должны оставаться таковыми.

      Витя не мог оторваться от пылающего в красных глазах огня. Он вдруг ощутил не только страх, но и кое-что новое.

      Нестерпимую тоску. Боль и горечь утраты.

      Словно все близкие и дорогие ему люди в один миг покинули этот жестокий мир. А, может быть, так и есть? Может это существо уже убило всех, кто ему дорог, и оставило в живых только этого ублюдка Осея и его тупую подружку, которую Витя считал своей любимой?

      Осей… Этот зажравшийся и в конец оборзевший урод, издевающийся над Витей уже много лет. В четвёртом классе он швырнул его шапку в лужу, в пятом снял Вите штаны во время школьной линейки, в восьмом во время лапты швырнул ему мячик прямо в затылок. Голова у Вити потом болела две недели, а над тем, как он падал и затем катился по пыльной площадке смеялся весь класс.

      И вот теперь Осей направил его в этот дом. В дом, где живут две сестры – Смерть и Скорбь. И они забрали у Вити всё. Абсолютно всё. А этот урод кричит, как трусливый щенок и пытается вырваться.

      Витя почувствовал, что снова теряет зрение. На этот раз дело было не в его близорукости и не в очках. Тёмное нечто исчезло, оставив куклу, которую Витя сжимал в руке. Теперь всё вокруг застилал огонь.

      Витя видел, как мир горит.

      И он сам горел. Горел от прожигавшей каждую клеточку тела нестерпимой ненависти.

      В этом огне он видел, как Осей пробежал через комнату и ударом ноги выбил ставни одного из окон. Он схватил Машку за руку и вместе с ней выбрался наружу. Машка вскрикнула, на подоконнике появилось красное пятно. Несколько капель упали на пол. Видимо, она порезалась.

      Вите это нравилось. Ему нравилось, что им больно. Он закрыл глаза и огонь поглотил его полностью…

      * * *

      Осей бежал, не разбирая дороги. Машка бежала рядом, но как-то криво, словно сама стала тряпичной куклой. Осей крепко сжимал её руку, не отпускал.

      – Миша… Больно… – задыхаясь выпалила Машка.

      Осей ничего не ответил. Никогда в жизни ему не было так страшно. Он слышал скрежет этого топора, он видел эту тень… Осей всегда боялся чего-то. С малых лет отцовского ремня, в подростковом возрасте того, что при первой близости девочка будет смеяться над его бессилием или что «старшие» назовут его