Поэма о скрытом смысле. Четвертый дафтар. Джалал ад-Дин Руми

невежества[147].

      Что мне спрашивать того, кто в банной топке,

      Мол, как ты? Ведь он – вверх тормашками![148]

      Мир как подобие банной топки, а благочестие как подобие бани[149]

      238 Пристрастие к миру – это как топка при бане,

      Ведь из-за него жарка баня благочестия.

      Но доля благочестивого от этой топки – чистота,

      Поскольку он – в бане и в чистоплотности.

      240 Богачи похожи на тех, кто тащит навоз,

      Чтобы смотритель бани разводил огонь[150].

      Алчность вложил в них Бог для того,

      Чтобы баня была горячей и славной[151].

      Оставь эту топку и направься в баню,

      Прощание с топкой, считай, и есть эта баня!

      Всякий, кто в топке, он словно прислужник

      Для того, кто терпелив и благоразумен.

      У всякого, кто вошел в баню, приметы его

      Видны на его пригожем лице[152].

      245 У тех, кто в топке, тоже есть явные приметы —

      В одежде и в копоти и пыли [на них][153].

      А если не увидишь его лица, услышь его запах,

      Запах служит посохом любому слепцу![154]

      А если не слышишь запаха, вовлеки его в разговор,

      Из нового рассказа узнай старую тайну!

      Вот говорит какой-нибудь истопник, наживший золота:

      «Двадцать корзин навоза я натаскал [с утра] до ночи!»[155]

      Алчность твоя в мире словно пламя –

      Каждый язык разинул тысячу пастей![156]

      250 Для разума это золото мерзко, как навоз,

      Хотя, подобно навозу, оно [дает] сиять огню.

      Солнце, которое пышет огнем,

      Делает сырой навоз пригодным для огня.

      Солнце также и тот камень обратило в золото,

      Чтобы в топку алчности упало сто искр[157].

      Некто говорит: мол, я нажил добра.

      Что это значит? – Натаскал столько-то навоза!

      Хоть эти слова и умножают позор,

      Среди тружеников топки этим хвалятся!

      255 Мол, ты притащил до ночи шесть корзин,

      Я же без труда притащил двадцать корзин.

      Кто родился в топке и не видел чистоты,

      Тому запах мускуса причиняет мучения.

      Рассказ о дубильщике кожи, которому на базаре торговцев благовониями стало дурно и тошно от запаха благовоний и мускуса[158]

      Одному [дубильщику] стало дурно, и он весь скорчился,

      Когда попал на базар торговцев благовониями[159].

      Аромат, [шедший] от доблестных торговцев благовониями, сразил его,

      Так что у него закружилась голова и он рухнул на месте.

      Как мертвый, он пролежал без сознания

      Полдня посреди дороги.

      260 Тем временем около него собрался народ,

      Все приговаривали: «Нет силы!», [пытаясь] помочь[160].

      Один ладонью растирал ему сердце,

      Другой опрыскивал его розовой водой.

      Он не ведал, что на лугу

      Из-за

147

В начале изложения этой истории сказано, что юноша искал возлюбленную семь лет (см. третий дафтар, б. 4780).

148

Смысл: зачем мне расспрашивать о делах того, кто, подобно человеку, работающему в банной топке и склоняющему голову к жаркому пламени, ниспровергнут (بوَد سر نگون, букв. «находится головой вниз») в пламя своих животных страстей и настолько невежественен, что не понимает своего бедственного положения (Замани).

149

Уподобление мира и мирских страстей топке при бане, которую топят навозом (см. далее, б. 240 и коммент.), встречается как в «Маснави», так и в других сочинениях Руми; в его прозаическом трактате «Фихи ма фихи» приведен рассказ некоего мистика: «Я отправился в топку при бане, чтобы облегчить свое сердце, ведь она служила местом избавления [от печали] для некоторых святых людей. Вижу – у начальника топки услужливый ученик; он работал, а тот ему командовал, мол, сделай то, сделай это. [Ученик] работал со сноровкой. В топке из-за его умения слушаться возник сильный жар. [Начальник] сказал, мол, проявляй всегда такую же сноровку, и если всегда будешь проворен и почтителен, я отдам тебе свое место и назначу тебя на свое место. Меня разобрал смех, и мои трудности разрешились. Я понял, что начальники этого мира все таковы со своими учениками!», цит. по (Замани).

150

В традиционной иранской бане топка помещалась под резервуаром с горячей водой, а топливом служил главным образом навоз. При банной топке работали люди, которые подбрасывали навоз в печь и поддерживали жаркий огонь. Это занятие, связанное с постоянным контактом с нечистотами, считалось одним из самых презренных.

151

Благочестивые люди видят, в каком плачевном состоянии находятся души стяжателей мирских благ, и отрекаются от мира, с еще большим рвением предаваясь благочестию и служению Богу, вот почему баня их благочестия и служения всегда остается жаркой; ср. ранее, б. 81 и след., аналогичная аргументация в рассказе о проповеднике, «который молился за злых, жестокосердых и бессовестных».

152

Приметы – سیما, также «лицо, физиономия»; аллюзия на Коран [48: 29]: «Мухаммад – посланник Аллаха, и те, которые с ним, – яростны против неверных, милостивы между собой. Ты видишь их преклоняющимися, падающими ниц. Они ищут милости от Аллаха и благоволения. Приметы (سیما) их – на их лицах от следов падения ниц […]».

153

Аллюзия на Коран: «Узнаны будут грешники по их приметам (سیما), и схватят их за хохлы и ноги» [55: 41].

154

Смысл: если ты не видишь в человеке внешних признаков привязанности к мирским благам, то прибегни к помощи проницательности и постарайся постичь его внутреннюю суть.

155

Наживший золота – صاحب ذهب, букв. «владелец золота»; навоз —چرک, букв. «грязь, гной».

156

Обращение к приверженцу мирского: алчность погубит его, как пламя, каждый язык которого наделен сотней пастей, чтобы пожирать грешников.

157

Согласно традиционной натурфилософии, обычный камень в недрах скал превращается в золото под воздействием солнечных лучей. В б. 251–242 проведена аналогия: солнце высушивает навоз, чтобы можно было развести огонь в топке, и так же оно превращает в золото простой камень, чтобы разжечь в человеке огонь алчности.

158

Аллегорический рассказ о дубильщике кожи (стяжателе мирских благ), теряющем сознание от запаха благовоний (чистоты и праведности), является продолжением наставлений несовершенному влюбленному от лица возлюбленной. Сюжет рассказа использовался предшественниками Руми: в прозе – Газали в трактате «Кимийа-йи са‘адат» (там героем является чистильщик отхожих ям), в поэтическом переложении – ‘Аттаром в поэме «Асрар-нама» (Замани).

159

Стало дурно —افتاد بیهوش, букв. «упал без чувств», однако, как отмечает К. Замани [Там же], здесь это выражение должно означать «почувствовал себя плохо», так как о падении на землю сказано в следующем бейте.

160

Нет силы! (لا حول) – восклицание, произносимое, когда грозит опасность, начало формулыلا حول و لا قوۃ الا بالله («Нет силы и могущества, кроме как у Аллаха»).