Поэма о скрытом смысле. Первый дафтар. Джалал ад-Дин Руми

как занят я состояниями внутренними».

      Возражение муридов на уединение вазира

      595 Все сказали: «Эй, вазир, [у нас] отвержения нет!

      Речь наша не похожа на говорильню иных.

      Слезы [из] глаз от разлуки с тобой бегут,

      ох за охом из средоточия души исходит.

      Дитя со [своей] кормилицей /няней/ не спорит, однако

      плачет оно, хотя ни зла не знает, ни добра.

      Мы словно арфа, а ты [по ней] плектром ударяешь,

      рыданье не от нас, ты [сам] рыдаешь.

      Мы словно свирель, а мелодия в нас – от тебя.

      Мы словно гора, а эхо /отзвук/ в нас – от тебя.

      600 Мы словно шахмат (фигуры) в выигрыше и мате /поражении/,

      выигрыш и мат наш – от тебя, эй, приятный качествами!

      Мы кто есмь, эй, ты, для нас душа души,

      чтобы нам быть с тобой наряду?

      Мы – не́быти (‘адамха), а бытия (хастиха) наши —

      ты, Существование абсолютное, бренность выказывающее.

      Мы все львы, но львы на стягах,

      нападение их возникает от ветра, от порыва к порыву /от мига к мигу/.

      Нападение их видимо, но невидим ветер.

      Кто невидим, пусть никогда потерян не будет /не исчезнет/!

      605 Ветер наш и пребывание наше – от дара твоего,

      бытие наше целиком – от созидания твоего.

      Удовольствие бытия показал ты не́быти (нист),

      влюбиться в себя заставил ты не́быть.

      Удовольствие от одаривания своего не отнимай,

      сладости, вино и чашу свою не отнимай.

      Если отнимешь, кто же тебя будет искать?

      Рисунку с рисовальщиком как силою меряться /тягаться/?

      Не смотри на нас, не бросай на нас взгляд,

      на почтение и тороватость свою взгляни!

      610 Нас [изначально] не было, и требований /просьб/ наших не было,

      милость твоя невысказанное нами услыхала».

      Рисунок пред рисовальщиком и каламом /пером/

      бессилен и связан, как ребенок в утробе.

      Пред Всемогуществом творения всего [Божьего] двора

      бессильны, как пред иглой основа ткани.

      Порой Он рисунок дива, а порой человека содеет,

      порой Он рисунок радости, а порой печали содеет.

      Руки нет [= нет силы], чтобы заставила рукой пошевелить в защиту,

      речистости нет, чтобы болтать об ущербе и выгоде.

      615 Ты из Корана прочти толкование к бейту,

      сказал Поклоняемый (Изад): «Не ты бросил (песком), когда бросил»[110].

      Если заставим мы лететь стрелу, то это [действие] не от нас,

      мы [лишь] лук, а лучник – Бог.

      Это не принуждение (джабр), это смысл Всемогущества (джаббари),

      упоминание Всемогущества – для рыдания.

      Рыдание наше стало доводом /обоснованием/ вынужденности,

      стыд наш стал доводом /обосновал/ (свободы) выбора.

      Если бы не было (свободы) выбора, то такое смущение к чему?

      Такие сожаление, стыд и застенчивость к чему?

      620 Мучение учеников и учителей почему?

      Мысль от (намеченных) мер отклоняется почему?

      Если ты скажешь, что беспечен о принуждении

110

Коран, 8: 17 – Не вы убивали их [= неверных], но Аллах убивал их, и не ты бросил (песком), когда бросил, но Аллах бросил, чтобы испытать верующих благотворным испытанием, ибо Аллах – Слышащий, Знающий! – Здесь Руми прямо говорит, что расширяет свой контекст кораническим, т. е. Коран выступает в качестве толкования к Маснави! С этого айата, а может уже чуть раньше, Руми начинает размышления, которые продолжаются то здесь, то там в тексте Маснави по одному из самых насущных вопросов религии и философии – о принуждении (джабр, جبر) человека к действию Богом или предопределенности поступков и о свободном выборе (ихтийар, اختیار) человека в поступках. Решается он им однозначно: пока человек душой не слился с Богом, не стал одним из Его приближенных (аулийа, اولیا), за ним остается видимое право на свободу выбора /свободу воли/. После того человек осознает себя орудием Бога, не отделяя себя от Него и также видя в поступках и окружающих явлениях только волю Его. К этому же вопросу плотно примыкает другой, раскрытый в рассказе о льве и дичи, – об уповании человека на Бога (таваккул, توکل) в обыденной жизни и о его собственных усилиях (джахд, جهد) для ее обеспечения.