Великие князья Дома Романовых. Инна Соболева

мать еще не испустила дух), но и при жизни объявить внука наследником.

      А то, что Александр согласился на отстранение отца от престола, так это не от желания властвовать, а от вполне естественного желания жить. Не сомневаюсь, он поверил слуху, что Павел Петрович готовится посадить в крепость и опостылевшую жену, и выкормышей ненавистной матери – старших сыновей. Он хорошо знал непредсказуемость и коварство своего отца, его жестокость, удивительным образом уживавшуюся с сентиментальностью. Умирать он не хотел. Сходить с ума в одиночном каземате Шлиссельбурга – тоже. Тем не менее какие бы предположения ни строили историки, даже самые уважаемые, не верю, что он распорядился или даже согласился убить отца. Верю свидетельству Елизаветы Алексеевны: «Он был положительно уничтожен смертью отца и обстоятельствами, ее сопровождавшими. Его чувствительная душа осталась растерзанной всем этим навеки».

      Поразительно, предшественники Александра I о троне мечтали, готовы были добиваться его любой ценой. А вот после него… Всех будущих государей трон не манил – пугал. Единственное исключение – его младший брат Николай Павлович. Великая княгиня Александра Федоровна, не склонная лгать, даже во спасение, писала в дневнике, что когда Александр I сообщил, что видит в Николае своего наследника, так как он намерен отказаться от трона и закончить жизнь как частное лицо, а Константин на престол не претендует: «Нас точно громом поразило; будущее показалось нам мрачным и недоступным для счастья». Ее это известие, наверное, и в самом деле не порадовало, а вот в искренности Николая Павловича можно усомниться. Уж очень он любил власть…

      А вот в том, что преемников Николая предопределенная им судьбой и законом о престолонаследии участь действительно тяготила, сомневаться не приходится. Подтверждение этому – в главах, посвященных великим князьям Александру Николаевичу (будущему Александру II), Александру Александровичу (будущему Александру III) и Николаю Александровичу (будущему Николаю II). Правда, есть одна деталь, отличающая Александра Павловича от его преемников. Да, они не хотели надевать корону. Но, став императорами, получив власть, уже не желали с ней расставаться. Он (единственный!) собирался отречься от реальной власти.

      Нежелание царствовать еще раз подтверждает: не так уж она счастлива, не так завидна участь царских детей. У каждого из них были в жизни минуты (у кого-то дни, у кого-то – годы), когда они готовы были поменяться судьбой едва ли не с любым из своих подданных. Но и это, как многое другое, было не в их власти, хотя она и звалась самодержавной.

      Александр Павлович был как никто другой окружен любовью и пониманием: отношение к нему бабушки, младшего брата, воспитателя, казалось, не давало никаких оснований заподозрить, что его судьбу будут решать, не спросив (или спросив чисто формально) его согласия. И все-таки он разделил участь большинства великих князей: его женили не потому, что он этого хотел, а потому, что женить было необходимо.

      К тому моменту, когда внуку исполнилось 14 лет, Екатерина II окончательно убедилась: