Кира. Петр Альшевский

современным и стильным

      на автопробеге по Марокко он бы меня соблазнил,

      в зверски фыркающую машину

      к Борису я залезаю.

      Целуемся,

      стартуем,

      дорожные приключения нашу с ним близость

      безусловно поддержат,

      рухнуть ей со скалы не дадут,

      при обгонах меня колотит,

      новая поза – экстаз,

      горячий Борис,

      погостивший в моем теле Борис,

      без разговоров я, Борис, тебе подчиняюсь,

      рабыня я,

      пока меня не отпустит.

      Земля накаляется,

      предчувствуется разлом,

      выдающейся оплошностью я озарюсь,

      лежащей в консервной банке

      удушью, а что поделаешь,

      сдамся,

      распадаться я начала.

      Меня подкосило, но не скосило,

      уводило и не увело,

      Марокко проскочило у меня скромно,

      отдохнула я не с лихвой,

      в Москве, вот такая я грешница,

      бросилась компенсировать,

      к Дудугину,

      снимающему квартиру на «Пролетарской»

      и находящемуся со мной в отношениях

      почти месяц,

      я изголодавшаяся,

      обворожительно загорелая,

      Дудугин – инженер-взрывотехник,

      хладнокровный и знающий постельное дело шатен,

      служебные обязанности,

      если до сих пор не взорвался,

      он, видимо, тоже исполняет на уровне,

      хвалят его на работе,

      мне он однажды сказал.

      Квартира двухкомнатная,

      ремонт не делался никогда,

      переклеить обои хозяйка ему разрешила,

      и он с ними ко мне,

      обоями мою воздушную натуру

      бессовестно напрягает,

      за субботу, сказал, мы управимся,

      всего часов на десять подряд

      тут труда.

      Дудугина я призвала к порядку,

      вне рамок секса посоветовала ему

      эксплуатировать меня не пытаться,

      время, отведенное нам на роман,

      ты, Дудугин, не укорачивай,

      идеи с умом выдвигай.

      Дудугин запричитал,

      воздел руки,

      «обойный инцидент»

      стоил мне минимум пары чудесных

      половых актов,

      и слово «обои» я невзлюбила,

      услышу – щеку себе закушу,

      Дудугин на меня разозлился,

      но к следующему разу он отошел,

      удовлетворял меня тщательно,

      в довольстве друг другом нам бы в обнимку

      валяться, а мы из-за сигарет

      едва на кулаках не сошлись.

      Он выкурил свои,

      затем мои,

      резервного блока у него дома нет,

      ни единой пачки, сколько ни рылся,

      им не нарыто.

      Хочется курить,

      курить нечего,

      Дудугин волком глядит на меня,

      я на него,

      курящие женщины, он с вызовом заявил,

      мне вообще-то не нравятся.

      Я ему, конечно, ответила,

      про коротковатый член выпалила в лицо,

      покинув