Кира. Петр Альшевский

не одна – с пылесосом.

      Вихляев мной изгнан,

      скоро будет забыт,

      его каштановые волосы

      после него не остались,

      но я их вижу,

      остервенело подвергаю

      засасыванию,

      уменьшенной копией самой себя

      мне бы на хрустальном паровозике

      к полянам диких ромашек,

      мантру, гарантирующую любовь,

      в благоухании прочитать,

      никогда не надоедающего любовника

      вы хотя бы мне предоставьте.

      Небеса!

      С вами, выглядывая в окно,

      я разговариваю.

      Бабки у подъезда не сидят,

      какие сидели,

      померли,

      сверкающий логотип супермаркета

      манит меня пройтись.

      Пол-литровая бутылочка крепкого алкоголя

      мне повредит, но я бы ее с кем-нибудь

      разделила,

      интеллигентного заблудшего мужчину

      в оптимистичный настрой привела,

      тоской они зря упиваются.

      Жизнь дрянь,

      России кранты,

      бродящим вокруг женщинам

      поэтому ноль внимания,

      нужды тела – поесть и поспать.

      А когда тело вкусит водки,

      начинается болтовня.

      Работающее с дефектами метро,

      железный занавес мерзкого Черчилля,

      к Виктору Андреевичу,

      вычеркнутому из списка преподавателей МГУ,

      я ненароком прильнула,

      и жар от моего бедра он не почувствовал,

      о тюленях,

      используемых немецкой разведкой,

      захлебываясь от речевой частоты,

      в нездоровой увлеченности нес,

      за вычетом меня, компанию ему составлял

      боящийся лифта Авдеев.

      Тросы подрежут враги,

      кабина лифта сорвется,

      на мои похороны

      вам бы, прелестная дама,

      без кавалера прийти,

      за мою возлюбленную тогда вы сойдете!

      В действительности его возлюбленной

      мне бы не становиться,

      дряхлый лысый Авдеев мне не пара.

      Он клянется, ему всего пятьдесят три,

      и я Авдееву верю,

      русские мужчины так и выглядят,

      именно у них, а не у нас,

      следящих за собой женщин,

      довольно короткий век.

      Авдееву вздумалось меня проводить,

      провожание он обильно сдабривал

      навязчивыми приставаниями,

      в постели со мной ты умрешь,

      заботливо я промолвила.

      Я не полено,

      не рыба,

      до последней капли

      я из мужчин выжимаю.

      Погибнешь ли ты в лифте, неясно,

      но сегодняшнюю ночь,

      добившись моего согласия,

      ты определенно не переживешь.

      Сердце у тебя встанет.

      Тебе его бы спасать,

      от меня убегать!

      Какие бы слова мужчине бы я ни сказала,

      мячиком от стены

      он от меня не отскакивает,

      мое притяжение силу сохраняет без сбоев.

      Я их гоню,

      а они