Кинжал Клеопатры. Кэрол Лоуренс

Карла Шустера расширялись с каждым поворотом истории, однако Фергюсон никак не отреагировал. Скрестив руки на груди и склонив голову набок, он внимательно вслушивался в каждое слово. Когда она закончила, двое мужчин обменялись взглядами.

      – Это действительно дельная история, – сказал Фергюсон. – Как звали того сержанта-детектива?

      – Уильям О’Грейди из двадцать третьего округа. Участок находится на углу 6-й Ист-стрит и Четвертой авеню.

      Карл Шустер перенес вес тела на одну ногу.

      – Вы меня извините, но мне нужно заняться работой.

      – Конечно, – сказал Фергюсон. – Хорошего дня, Шустер.

      – И вам. Удачи, – добавил он, взглянув на Элизабет.

      – Вы опубликуете мою статью об Асторах? – спросила она его.

      – Мы добавим некоторые изменения и опубликуем ее в завтрашнем выпуске.

      – Вы требуете, чтобы я…

      – Я сделаю все возможное, чтобы внести в нее соответствующие поправки.

      Когда Шустер ушел, Кеннет Фергюсон энергично потер руки.

      – Итак, мне нужно отправить телеграмму мистеру Беннетту, и, если он согласится, мы поместим вашу новость на первую полосу завтрашней газеты.

      Джеймс Гордон Беннетт-младший проводил большую часть своего времени в Париже, где работал над основанием международного отделения «Геральд». Однако широко распространено мнение, что он бежал в Европу из-за скандала, связанного с его невестой – светской львицей Кэролайн Мэй, в 1877 году. По слухам, он опоздал на вечеринку в особняк ее семьи и прибыл туда пьяным, а после отправился справлять нужду в камин. (Некоторые утверждали, что это был рояль.) Но где бы ни был расположен его импровизированный туалет, помолвка была расторгнута, и вскоре после этого Беннетт уехал в Европу.

      – Прежде чем мы продолжим, – начал Фергюсон, – я должен напомнить вам, что еще не поздно изменить свое мнение.

      – Почему я должна менять его?

      Он вытащил окурок сигары и уселся на край своего стола, скрестив руки на груди.

      – Вероятно, мысль стать криминальным репортером кажется вам захватывающей, но я считаю своим долгом предупредить, что это может оказаться совсем не тем, на что вы рассчитывали. И, возможно, это не та профессия, которая прекрасно подходит таким юным леди, как вы.

      – Мистер Фергюсон, – медленно произнесла она, – я не сомневаюсь, что у вас добрые намерения. И под «такими юными леди, как вы», я полагаю, вы имеете в виду мое привилегированное происхождение и довольно безмятежную жизнь.

      – Ну, вы же…

      – Это правда, что за двадцать два года жизни я испытывала мало трудностей. Но я воочию убедилась в ошеломляющем неравенстве в Нью-Йорке – как и любой, кто потрудился открыть глаза и увидеть, на что на самом деле похожа жизнь в этом городе. Будучи дочерью судьи, я выросла с убеждением, что необходимо противостоять несправедливости. Если я могу внести хотя бы малую лепту в то, чтобы сделать город более безопасным местом для притесненных, то я считаю это своим долгом.

      – Я понимаю вашу точку