Межкультурные коммуникации: теория и практика. Е. Гитман

и внимательно посмотрела снизу вверх. Анне стало не по себе.

      Шуша покачала головой. Покивала. Анна осторожно опустилась на краешек человеческого кресла и сложила руки на коленях, чувствуя себя провинившейся школьницей.

      – Моя дорогая Анна! – воскликнула Шуша после нехарактерно долгой для шукхакх паузы. – Каждая чешуйка на моём теле начинает сиять ярче, когда я вижу тебя здоровой и благополучной!

      Это было самое обвиняющее ласковое обращение, которое Анна слышала за всю жизнь. У Шуши подрагивали ноздри, она водила плечами и вообще представляла собой образец укоризны.

      – Простите, – произнесла Анна, – я понимаю, что это было опасно. И, честное слово, я предпочла бы не влезать в подобные ситуации, но…

      – Тебе стоит знать, – после ещё одной длинной паузы проговорила Шуша, – что корабль, на котором находилась мать Аа’ммана, захватили человеческие космические преступники. Мальчик, будучи связан с ней эмоционально, почувствовал её боль и страх. А благодаря тому, что ты сообщила об этом посольству, корабль вовремя удалось обнаружить и отбить.

      Анна не знала, что сказать, даже вздохнуть не могла. Как удар под дых.

      – Она в порядке? – пробормотала Анна с трудом.

      – В полном. Скоро прибудет на гостеприимную Землю, где её уже ожидают супруг и ребёнок.

      – Я…

      Несколько раз сглотнув, Анна так и не нашла подходящих слов. А Шуша широко ей улыбнулась.

      ***

      – Знаешь, – заметил Киран за традиционным кофе, – мы, учёные, конечно, отбитые на всю голову. Но это уже перебор.

      – О чём ты?

      – Полезть к айнна’й? А если бы он сжёг тебе мозги?

      Вообще-то, Анна считала так же. Или раньше считала? Она не была уверена, но ответила:

      – Мне стало слишком страшно за ребёнка.

      – Ты ведь понимаешь, тебя бы никто не обвинил… – поджал губы Киран. – Нам всем запретили их трогать.

      – Дело не в обвинении. А в том…

      Она не договорила и свернула беседу. Спорить не хотелось.

      ***

      Не спалось. И, что обидно, не работалось – хотя планшет разрывало от количества задач, непрочитанных писем и неотправленных в лабораторию заметок.

      Они пытались сформулировать основные направления исследований. Институт речи глубоко погрузился в изучение языка и лингвистических аспектов, и конкурировать с ними смысла не было.

      Кравчик-сан считал, что они могут очень многое сказать о психологии, мотивации и культуре. Но на этом поле легче лёгкого было столкнуться с Лабораторией речи и коммуникации или с Айгарским университетом.

      На взгляд Анны, никаких проблем в этом не было. Но Кравчик-сан горел амбициозным планом стать первым учёным, который подробно и экспертно опишет шукхакх.

      – Взять тему быта, а? – предложил он в прошлый созвон.

      И завалил Анну идеями, предложениями и набросками, которые требовалось систематизировать.

      Просидев за столом час совершенно напрасно, Анна решительно отключила планшет, переоделась, накинула