Однажды в Мейсоне. Sonya McGrey

ведьма! – процедила она.

      – Выпендривайся, ага! – засмеялась я.

      – Так, девчонки, рты закрыли, – прорычал Ларсен. – Хосе, уведи их в разные камеры, чтоб друг друга не поубивали. Мясо здесь ни к чему.

      – И когда отпустишь? Мне срочняк как надо обратно.

      – Во-первых, тебя туда уже не пропустят. Во-вторых, сидеть ты будешь до тех пор, пока я не стану добрым.

      – Мне в школу надо ходить, идиота кусок. И ты не можешь держать меня здесь дольше, чем полагается.

      – Почему же?

      – Это мой первый косяк в Мейсоне. И я вообще-то не виновата. Эта курва сама начала. Я лишь врезала её пареньку, чтоб руки не распускал. Те прошлые обиды оставь в Форсе. Здесь я чиста.

      – Посмотрим, Кларк. Уведите! – довольно произнёс Ларсен.

      Хосе, смуглый и высокий коп, взял меня за руку и повёл по коридору в маленькую камеру, где сидела упоротая молодежь. Ту рыжую заперли через камеру от меня. Потом ей подкинули паренька, предварительно почистив ему лицо. А вот обо мне никто не подумал! Ничего, что у меня разодрана майка, разбита губа и немного опух нос? Меня будто от крови почистить не надо.

      Лишь бы не звонили маме. И особенно Маргарет и деду. Такого позора я не переживу. И вообще, раньше меня только забавляли такие делишки, но сейчас я поняла, что совсем не здорово быть запертой с какими-то придурками в одной камере…

      Скамейки были заняты лежащими на них парнями. Девчонки мирно сидели в уголочке и смотрели в одну точку. Вы что курили, дети?

      Одного парня я за шкирку выкинула на пол, а сама улеглась на скамейку. Он, похоже, вообще ничего не понял. Развалился и начал что-то бубнить.

      Я закрыла глаза. Вот кого, а Ларсена я меньше всего хотела видеть. Он часто меня ловил в Форсе и сажал за решетку. Потом впаривал маме, что нужно лучше следить за мной. Первый раз он поймал меня, когда я разбила машину мужика, который поставил её не там, где надо. Мама платила штраф. Потом он и на граффити меня поймал. Подумаешь, решила город приукрасить. Опять штраф. Заставляли меня смывать, но это сделали другие – те, кто на испытательном сроке. Вот им работенки-то!

      Потом и на драке меня словил. Тогда, как он сказал, я вмазала ему. И было за что! Нечего постоянно меня в участок водить как на экскурсию. Чего я там не видела?

      Так-то мужик хороший, прикольный. Всё смеялся надо мной. Не женат, и семьи тоже нет. Только мама в доме престарелых. Это я уже надыбала у тех, кого он ловил. Так сказать, искала компромат.

      Я продолжала лежать. Скука смертная. Раз меня выкинули с вечеринки, то я её здесь устрою. Начала хлопать по своим ляшкам и мыкать, потом и слова пела. Но до конца мне не дали это сделать. Дверь камеры открылась.

      – Кларк, на выход, – послышался грубый голос Хосе. А я думала он няшка.

      Встала и пошла за ним по коридорам, заворачивая майку так, чтоб не было видно грудь, на которую, кстати, косо поглядывал Ларсен.

      Рядом с шерифом стоял – та-дам! – Джон Рид. Он что-то втирал пышноволосому копу с голубыми глазами. Я подошла к ним.

      – Она точно ваша знакомая? – с тихим смехом спросил Ларсен. – Уж больно буйная она и остра на язычок.

      – Несомненно.