Дети Богов и Воинов. Шона Лоулес

телам и одно за другим осмотрела все. На груди и животе каждой из убитых монахинь я обнаружила глубокие раны. Все они, бездыханные, лежали в засохших лужах собственной крови.

      – Роунат! – вскричала я. – Ты меня слышишь?

      Я жаждала услышать ответ, но его не последовало. Тогда я вскочила на ноги и забежала в церковь, проскользнув между пылающих бревен крыльца. Огонь подпалил кожу, но я не обратила на это внимания. С ожогами на лице и голове легко справится мой дар исцеления, а любая боль отходила на второй план, когда на кону стояла жизнь сестры.

      Возле алтаря я нашла сразу несколько монахинь, лежащих друг на друге. Ближайшие к рухнувшей крыше трупы почернели от пламени. Кожа и плоть растаяли, словно свечной воск. Я вновь ощутила подступающий к горлу комок рвоты. А что, если одна из мертвых – Роунат?

      Нет. Нельзя даже думать об этом. Сестра не стала бы ждать своей участи в обреченной церкви, словно агнец на заклание.

      Она сумела бы спастись.

      Оставив позади гору трупов, я забежала в дормиторий и проверила каждый задымленный уголок. Остановилась, лишь наткнувшись на кладовую в дальней части монастыря. Сырые глинобитные стены помешали огню поглотить эту комнату, и я воспользовалась неожиданной передышкой, чтобы отворить заднюю дверь. Внутрь ворвался поток свежего воздуха, и я жадно вдохнула его ртом.

      Надышавшись, я обратила внимание на плотный слой плюща, покрывающий стены и крышу. Снаружи он обгорел, но густой сок и грунтовые воды не дали огню проникнуть дальше. Должно быть, Роунат наложила заклинание, помешавшее кладовой сгореть вместе с остальным монастырем. Я продолжила поиски, уцепившись за всполох надежды. Наконец я приметила что-то за бочками с зерном… Тело. Невысокая женщина с торчащими из-под платка темно-коричневыми волосами.

      – Роунат!

      Я опустилась на колени и перевернула сестру на спину. Дела были плохи. Ожоги не оставили на ней живого места, а вокруг ушей и носа засохла кровь. Прижав ухо к ее груди, я услышала едва заметное сердцебиение. Сразить потомков Туата Де Дананн в бою непросто, но мы и не бессмертны. «Огонь и клинки», – предупреждал отец, когда я впервые покинула родной ро, и, похоже, Роунат пострадала и от того и от другого.

      Я подняла сестру и потащила наружу. Выбравшись из-под завесы дыма, я опустила ее на траву и стащила с нее верхний слой одежды. Волосы Роунат слиплись от крови из-за глубокой раны на голове, но шея и грудь не пострадали, а ожоги виднелись лишь на руках и на ногах. Она выжила. Она все еще дышала. Я могла ее спасти.

      – Роунат? – Я осторожно потрясла ее. – Ты меня слышишь?

      Она молчала.

      – Не волнуйся, сестренка. Я с тобой.

      Я прижала руку к порезу на ее голове и почувствовала исходящее от меня течение дара. Раны на коже закрылись, вены и артерии исцелились, а сломанные кости вмиг срослись. Дыхание Роунат выровнялось.

      – Фоула, – прохрипела она, с трудом поднимая дрожащие ресницы. – Ты меня нашла.

      – Конечно нашла.

      Роунат с усилием втянула воздух и сжала мою руку.

      Я