Дети Богов и Воинов. Шона Лоулес

я с тобой не согласен. Глуниарну по нраву сила и власть, но больше всего он любит ставить на место твоего сына. Прознай он о нападении на монастырь, он бы сейчас размышлял, как унизить меня посильнее.

      Я отхлебнула вина. Еще несколько лет назад у меня не было бы поводов для беспокойства. Руки самого Глуниарна тоже запятнаны кровью монахинь. Но вместе с блестящим золотым крестом на шее король Дублина обзавелся и новыми обязательствами: христианский правитель не может допустить, чтобы рядом с его столицей безнаказанно нападали на монастыри. А раз подвернулся столь удобный повод, устоит ли Глуниарн перед искушением казнить законнорожденного младшего брата, который давно засматривался на его корону?

      – Возможно, ты прав, Ситрик. Так или иначе Эгиль видел ваш набег. И если Глуниарн не знает об этом сейчас, то обязательно узнает совсем скоро.

      Ситрик побледнел и стукнул кружкой о стол.

      – Ну и глупец же я был, что внял твоему совету. Стоило выбрать цель поближе к берегу.

      – Я дала здравый совет, поэтому ты ему и внял. Я не виновата, что ты не послал разведчиков осмотреть окрестные холмы.

      Сын нахмурился и сжал кулаки так, что побелели костяшки. Его рассудком завладел страх. Я обязана показать Ситрику, что нельзя добиться желанных целей, не отринув его. Поглаживая бокал с вином, я окинула зал взглядом и очень быстро нашла подходящего человека.

      – Ситрик, смотри. Видишь Вульфа?

      Ситрик послушно отыскал его в толпе.

      – Что ты думаешь о том, как он прожил свою жизнь?

      – Зачем мне думать о жизни Вульфа?

      – Потому что я – твоя мать, и я задала тебе простой вопрос.

      Заслышав строгие нотки в моем голосе, Ситрик нехотя повиновался:

      – Он беден, но выглядит счастливым.

      – Да, он счастлив, – кивнула я. – Он хорошо зарабатывает резьбой луков, кубков и блюд, чтобы на его столе всегда была еда. Жена его любит и уже родила ему пятерых сыновей. Кто-то даже скажет, что Вульфу благоволят боги.

      Ситрик неискренне улыбнулся:

      – Он достойный мужчина, и я за него рад.

      – Я тоже рада. Но, знаешь, ведь и через год он будет сидеть в этом зале или продавать товары на рынке. Его жизнь так и не изменится до самой смерти. Да, Вульф – свободный человек, но он обязан во всем повиноваться Глуниарну. Для истинной свободы необходима власть, а чтобы ее обрести, нужно стать королем.

      Ситрик не сводил с меня задумчивого взгляда.

      – Чего же ты желаешь, сынок? Либо ты хочешь стать королем Дублина, либо нет. Знай: как только ты выступишь против Глуниарна, дороги назад уже не будет. Если тебе по нраву жизнь Вульфа – пожалуйста, но у тебя есть и другой путь. Пора выбирать.

      – Ты знаешь, чего я хочу, мама, – тихо молвил Ситрик, снова глядя на обруч. – Мне не нужно это повторять.

      Я наклонилась и провела пальцем по золотому украшению, которое обрамляло его запястье.

      – Перед смертью твой отец настоял, чтобы я передала тебе этот обруч – первый из завоеванных им. Амлаф знал,