Дети Богов и Воинов. Шона Лоулес

ножа, на этот раз я отправила его себе в рот. Пока я жевала и глотала, с лица Глуниарна не сходила улыбка.

      – А как же ты сам? – спросила я. – Поверить не могу, что ты так легко меня отпустишь.

      Король расхохотался:

      – Ты красивая женщина, Гормлат. С тобой хорошо, но сейчас мне нужны новые союзники, чтобы отвадить короля Манстера от набегов на наши земли. Торна должен прибыть в Дублин завтра, а на следующий день сыграем вашу свадьбу.

      Резкий тон Глуниарна подтвердил серьезность его намерений. Ублюдок. Он желал разлучить меня с сыном. Без моей защиты Ситрик погибнет еще до конца года, и я не собиралась этого допустить.

      – Скажи, а этот Торна богат? – приторно спросила я, а затем отрезала еще кусок мяса и с ножа скормила его Глуниарну. – Твой отец приучил меня к роскоши: вдруг он не сможет дать мне то, в чем я нуждаюсь? Бедность мне не к лицу.

      Рассмеявшись, Глуниарн принялся жевать мясо.

      – Как же ты меня забавляешь, Гормлат. Вот почему ты мне так нравишься – ты столь же алчная, что и я.

      Положив нож на стол, я скользнула губами по его шее.

      – О нет. До моей алчности тебе далеко.

      Он положил правую руку на мою икру и медленно повел ее выше, к бедру. Когда его пальцы скользнули по волосам у меня между ног, снаружи послышались громкие возгласы. Воины жаждали поскорее увидеть следующую схватку. «Ситрик!» – кричали они, призывая на площадь моего сына.

      Приласкав шею Глуниарна, я нашла губами его рот и страстно поцеловала. Он протянул свободную руку, чтобы снять платок с моей шеи и развязать сарафан. Я отпихнула ее и положила на другое бедро, а платок развязала сама.

      Поняв, что я задумала, он кивнул и молча наблюдал, как я раздеваюсь. Я слезла со стула и уселась на короля верхом, обвивая его ногами. Когда наши губы встретились вновь, Глуниарн прикрыл глаза.

      Я набрала в грудь воздуха и скомкала платок в левой руке, а правой незаметно обхватила нож, которым резала мясо.

      В предвкушении наслаждения Глуниарн тяжело дышал, не поднимая век.

      Одним резким движением я всадила клинок ему в шею. Затем проткнула глаз. Потом – горло. Заткнув ему рот платком, я колола ножом снова и снова. Прижавшись к Глуниарну всем телом, я заглушила его предсмертные вопли плотной шерстяной тканью, и вскоре в чертогах воцарилась абсолютная тишина.

      – Что ты натворила?

      Я развернулась. Ко мне ковылял Эгиль, при виде окровавленного трупа своего дяди выпучивший заспанные глаза.

      – Ах ты, подлая сука.

      Он захромал к дверям, путаясь в ногах. Я выбросила руку вперед. Угасший было очаг внезапно ярко полыхнул, ожившие угли выплюнули огненную стрелу, которая вонзилась Эгилю прямо в лицо. Он беспомощно рухнул на четвереньки.

      Выхватив из ножен меч Глуниарна, я подбежала поближе и всадила его в бок Эгиля, направляя клинок вверх. Когда он рухнул на пол, кровь полилась не только из раны, но и изо рта. Эгиль лишился жизни прежде, чем успел что-либо осознать.

      – Прости, Эгиль, – прошептала я и дрожащей рукой вложила окровавленный нож для мяса в его ладонь. – Но если чего-то хочешь,