Восток. Запад. Цивилизация. Карина Демина

находиться рядом с Миллисентой. И этот интерес.

      И…

      А если они поняли? Догадались? Или просто Чарльз им больше не нужен? В конце концов, что он может им предложить?

      В том и дело.

      – Тот зал ниже опечатан. Хотя и чистился.

      – Чистился, – подтвердил Эдди. – Я не чувствую душ, хотя… если сыграть, то могут и появиться. Но в другой раз.

      Он сдвинул шляпу на затылок.

      Мятую.

      И одежда та самая, с Запада, поношенная и вызывающе простая, будто назло кому-то. Или как часть образа? Надо будет перемолвиться парой слов.

      Потом.

      Наедине.

      – Я пригласил достопочтенного…

      – Эдди, – буркнул Эдди, глядя на Эдвина с прищуром. – Без всех этих выкрутасов.

      – Эдвин.

      – Подвинься. – Эдди опустился перед кроватью и прижал пальцы к шее лежащего. – Надо же, живой… а мертвечиной так и тянет.

      Эдвин тотчас подобрался.

      – Что с ним?

      – А мне откуда знать? Я же не целитель, но смертью несет, будто он… Нет, если по кладбищу пройтись, то такого не будет. – Ноздри дрогнули. – Даже по старому. Такое ощущение, будто его похоронили. Не разберусь. Или он вляпался во что-то…

      – Поможете?

      – Пока не рискну, – покачал головой Эдди и поглядел на Эдвина снизу вверх. – Извини. Не потому, что не хочу. Просто у меня Сила есть, а умений мало. Тут же дело такое… я даже не пойму, что с ним. Сунусь – а ну как хуже сделаю?

      – Куда уж хуже.

      – Поверьте, – тихо произнес Берт. – Всегда есть куда хуже.

      Не поверил.

      – Мне бы сперва хоть чуть освоиться. Разобраться. Тут же может и не он вернуться. Что делать станешь? – Эдди поднялся. – Я разберусь, только… времени бы. И книжек каких, если есть… про души там, про шаманов.

      – Про шаманов, боюсь, книг не так и много, если исключить любовные романы.

      – Любовные? – Удивление Эдди было весьма искренним.

      – Орки ныне в моде, – развел руками наследник Дархардов. – Но полагаю, это не совсем то, что вам нужно. Я поищу отчеты. Исследования. Если таковые вообще проводились.

      В мертвецкой снова пахло смертью. Знакомый аромат – такой приторный, навязчивый, из тех, которые только краешком задень, и приклеятся намертво. Как бы вовсе одежду сжигать не пришлось. Эдди поморщился.

      Матушка обрадуется.

      Она, когда его в прежнем наряде увидела, только вздохнула. И во взгляде укор. Мол, у Эдди вон ныне целая комната всякоразных костюмов, а он за старое.

      И как ей сказать, что только в старом он себя собой чувствует?

      Дурацкое, конечно, объяснение, но…

      Смертью пахло.

      И чем дальше, тем четче Эдди различал оттенки этого гадостного запаха. Застарелого, что почти не ощущался наверху, а в подвалах вот прорезался. Эта вонь копилась годами, десятилетиями, про которые Орвудов лучше не спрашивать.

      Добрых некромантов не бывает.

      А с ума они и вправду частенько сходят. И от запаха, надо полагать, в том числе.

      Но теперь к этому запаху примешивались другие, исходящие от людей: