ТАСС уполномочен заявить. Юлиан Семенов

спинку кресла, оглядел контрразведчиков, вызванных им на совещание, – Славина, Гмырю, Трухина, Проскурина, Коновалова. – Работу по выявлению агента будем вести по следующим направлениям. Первое – отдел Проскурина устанавливает все те организации, которые связаны с поставками в Нагонию сельскохозяйственной техники, лекарств, оборудования для электростанций. Второе: подразделение Коновалова наблюдает за выявленными разведчиками ЦРУ в посольстве – все их контакты, маршруты поездок должны быть проанализированы с учетом данных, которые мы получим, реализовав первую позицию. Третье: Виталий Всеволодович передает руководство своим отделом Гмыре и вылетает в Луисбург. Товарищу Славину предстоит выяснить ситуацию на границах с Нагонией, в какой мере силен Огано, и установить, кто автор письма. После этого…

      – Если получится, – заметил Славин.

      – После этого, – словно бы не слыша его, продолжал Константинов, – в случае, если Славин будет убежден, что имеет дело не с подставой, а с искренним человеком, – знакомит нашего неизвестного корреспондента с фотографиями членов советской колонии.

      – Номер в «Хилтоне» стоит сорок долларов, – сказал Славин, – а жить надо там, обязательно там, потому что мне сдается, наш корреспондент, если только это не игры, в «Хилтоне» работает, скорее всего, в кафе или ресторане.

      – Довольно умозрительно, – заметил Константинов.

      – Значит, лаборатория страдает умозрительностью, – сказал Славин. – Они мне заключение по письму прислали: есть следы масла и сохранился запах дешевого сыра…

      – А если письмо сочиняли за завтраком? – поинтересовался Константинов. – В номере?

      – Тогда был бы запах клубничного джема, – победно улыбнулся Славин. – Сыр на завтрак дают редко, да и потом, если бы это дело варганили ребята из ЦРУ, они бы заказали «хэм энд эггс». Дешевый сыр дают в барах «Макдоналдс», они сейчас по всему миру разбросаны.

      …В Шереметьево Константинов и Славин приехали ночью; пахло полынью; казалось, что вот-вот затрещат цикады.

      – Выпьем кофе? – спросил Константинов.

      – С удовольствием.

      Они сели за столик; народа было немного; две молоденькие официантки говорили о том, что ехать на Рижское взморье рано еще, дождит, и море холодное, хотя песок за день прогревается, мягкий, нежный, и можно гулять по пляжу, вдыхая пряный сосновый запах, а загар лучше, чем на юге, дольше держится…

      Константинов посмотрел на Славина, улыбнулся, подвинулся к нему, шепнул:

      – Занятно, теперь нам с вами предстоит партия в теннис, причем – проигравшего не будет, победителями обязаны стать оба…

      – Теннисом вы определяете предстоящие шифротелеграммы? – спросил Славин.

      – Именно. И не сердитесь, как обычно, если я что-то стану вам настойчиво не рекомендовать.

      – Запрещать, говоря прямо, – уточнил Славин. – Но обижаться все равно буду.

      Официантка поставила перед ними кофе, спросила:

      – Куда летим?

      – В Болгарию, – ответил Славин. – Там море прогрелось.

      – Зато