Посмотри, отвернись, посмотри. Елена Михалкова

Отвратительная процедура. Хуже, чем ломать.

      Я опустилась на стул.

      – Кто это сделал?

      У меня мелькнула нелепая мысль, что нос Грекову сломал мой муж.

      – Я вам все расскажу, – мрачно пообещал он. – Чаю сообразите?

      Все это начало приобретать характер легкого абсурда. Греков со своим старообразным личиком – поврежденным! – бессильно развалившийся на стуле; Ксения с безумными сообщениями; я, чувствующая свою неуместность в этой комнате и почему-то вину.

      Я встала и занялась чаем. Все лучше, чем сидеть в ожидании, пока он соизволит рассказать подробности.

      То, как хозяйственно Греков мною распоряжался, наводило на мысль, что нос ему разбили в процессе моего расследования. Чайник забулькал. Я нашла в шкафу коробку с пакетиками, заварила один в грязноватой чашке с отколотым краем.

      – А себе? – спросил детектив, когда я поставила перед ним его чай. – Тогда еще рафинад принесите. Я только сладкий пью…

      Я почувствовала себя Алисой в Стране чудес, которой командовала каждая встречная козявка. Молча принесла и рафинад, и вазочку, и чайную ложку, и салфетки.

      – Из вас хорошая секретарша получилась бы, – похвалил Греков. – Не думали сменить род деятельности? Вы чем вообще по жизни занимаетесь?

      Я потеряла терпение. Мне стало казаться, будто дурацкие просьбы и бестактные вопросы – лишь способ потянуть время.

      – В настоящее время я занимаюсь тем, что пытаюсь узнать хоть что-то о семье моего мужа!

      Греков шмыгнул носом, охнул и снова схватился за переносицу. Приложил платок и буркнул:

      – А чего там узнавать! Живут в Искитиме, ведут хозяйство… Как и всю жизнь жили! Та-дам! Не ожидали? А вы торопыга такая!

      Он с хлюпаньем втянул в себя горячий чай. Я смотрела на него во все глаза.

      – В общем, запросил я данные на вашего мужа. Это дело небыстрое. Пока все проверяют, связался кое с кем из бывших коллег. Искитим – город небольшой… Все всех знают. Зовут их… – Он сверился с блокнотом. – Макеевы. Иван Степанович Макеев – отец. Лариса Семеновна Макеева – мать. Ну и там еще братья отца, матери…

      «Другая фамилия», – машинально отметила я.

      – А у Антона есть родные братья или сестры?

      – Сестры старшие, у каждой уж по своей семье. Детишек куча. Все поблизости живут. Там фактически частный сектор на Канатной…

      – Подождите! А чем они занимаются? Отец, мать?

      – Отец – шофер, мать на рынке торгует. Про сестер не выяснял. Вроде бы тоже к торговле пристроены…

      – Ух ты…

      Мне надо было это переварить. Большая семья! Родные сестры! У Антона уже подрастают племянники!

      – Почему же он с ними не встречается?..

      – С отцом поссорился, – будто нехотя проговорил Герман. – Что-то папаша там ляпнул не подумав…

      – Откуда вы знаете?!

      Герман снова приложил платок к носу и уставился на него, будто надеялся увидеть кровь.

      – Я с ними пообщался, – пробубнил он.

      – Что?

      – Пообщался! –