В сумраке дракон не видим. Ольга Г. Гладышева

появляются.

      – У Ирмы Кальмановны родился внук, – сообщила Алена, – мы ее поздравляем.

      – Присоединяюсь! – произнес Александр, отметив про себя не слишком веселое выражение лица виновницы торжества, и спросил: – Дома все нормально?

      – Все по-прежнему, – ответила та и грустно улыбнулась.

      Александр понял, что жизнь Ирмы Кальмановны легче не стала. Помимо старушки-матери неунывающая Ирма ухаживала за братом-инвалидом, а еще водила в школу, на занятия и просто на прогулки двух внучек. А вот теперь появился внук, и опять, скорее всего, без отца. Дочка уйдет в затяжной декрет на жалкие копейки, а бабушке придется как-то выкручиваться. Удивительно, но эта хрупкая женщина справлялась со всей этой непосильной ношей и при этом умудрялась оставаться оптимистичным жизнерадостным человеком. Только она да Всевышний знали, чего ей это стоило. Ее все любили и жалели. Окружающие, осведомленные о тяжелом финансовом положении семьи, помогали кто чем мог.

      – Вы не поверите, – сказала Вероника Александру, – у меня подруга собирала вещи на благотворительность – их отвозят в деревенские многодетные семьи, – так Ирма Кальмановна предоставила аж три кубометра одежды. Волонтеры сначала не поверили, что так много, а оказалось – правда. Ребята еле машину нашли, куда это все смогли загрузить.

      – Ну да, – подтвердила, улыбнувшись, неунывающая Ирма, – как-то незаметно накопилось. Может, еще кому-нибудь сгодится.

      Постепенно от общих разговоров перешли к обсуждению.

      – Так что у нас там с Дрезденом? – спросил Александр, когда Ирма Кальмановна ушла по своим делам.

      – С Дрезденом ситуация следующая, – начал рассказывать Стас, – за несколько месяцев до окончания войны, в феврале 1945 года, авиации Великобритании и Штатов сбросили на город более семи тысяч тонн бомб, то есть несколько миллионов килограммов взрывчатки и свинца. В результате этого в городе было разрушено больше половины строений. О числе погибших жителей до сих пор спорят. По минимальным оценкам счет идет на десятки тысяч, по максимальным – на сотни. Важно отметить, что смысла разрушать город не было. Ни военной промышленности, ни военных частей в нем не находилось. Сейчас принято считать разрушение Дрездена военным преступлением, совершенным американцами и англичанами против мирных граждан.

      – При чем здесь Дрезден, Мюнхен и все, что союзники сожгли? – вмешался Ларион, он говорил горячо и сбивчиво. – Речь шла о перекрое карты мира, и наши союзнички стремились отхватить побольше, в том числе и такой ценой. И какое им было дело до тех, по кому катилась война? На нас же тоже Польша обиделась. Мы не помогли полякам, поднявшим восстание, которое немцы погасили.

      – Погоди, погоди. Есть мнение, что если бы мы тогда полезли в Польшу, то вся фашистская машина развернулась бы на Восточный фронт, облегчив работу союзникам. А нам оно было надо? Конечно нет. В нашем роду этой войной выбило половину