В сумраке дракон не видим. Ольга Г. Гладышева

под нескрываемое веселье Алены.

      «Дурдом какой-то, честное слово – дурдом», – ворчал Александр, когда перед ним возник Ларион.

      – Ну и что ты думаешь по данному поводу?

      – По поводу чего?

      – Ну, работы, конечно. Эти пляски детсадовцев-переростков меня мало интересуют. Я имею в виду кратер Эймарт – или как он читается – диаметром сорок километров, чья поверхность с восходом солнца светится начиная с подошвы внутреннего склона северного вала.

      – Возможно, на Луне есть вещество, способное к самосвечению, поскольку вроде как обнаружено изменение спектральных свойств, свидетельствующее о люминесценции.

      – Вроде как кем?

      – История пока умалчивает, первоисточник ищем. И вроде какая-то сейсмическая активность все же существует, если это можно так назвать.

      – Вроде как или существует?

      – Ну, время от времени отдельные вулканы, по-видимому, что-то выплевывают. А может, не вулканы, а гейзеры или разломы, или что там еще газы испускает. Например, в кратерах Хелл и Франклин есть трещины, которые изменяют свой вид. Это даже заставляло ученых предположить развитие в них растительных процессов. Причем то, что выплевывается, скорее всего, газообразное. Эти выбросы, расползаясь, целые кратеры закрывают. А может, кометное вещество на Луну выпало. Дальше – в зависимости от температуры поверхности. Если ночь на дворе, то есть тень, то есть холодно до минус 170—190 градусов по Цельсию, то вещество может осесть на поверхность – вот тебе и пятна, и полосы; потом это все легко испаряется от солнечного тепла – получаем дымку, помутнения, подобие атмосферы.

      – Кратеры конкретные?

      – Да, вполне конкретные. Например, Такует. Его диаметр не маленький, около шести километров. Направляет наблюдатель телескоп на него, а кратера-то и нет. Должен быть виден кратер нормальный, полный тени, а на его месте – светлое пятно. А через несколько дней появляется кратер, довольный произведенным эффектом, окруженный сиянием, которое, правда, постепенно исчезает.

      – Какие планы?

      – Думаю в химии покопаться, чтобы понять, что же там извергается и светится, я, тьфу ты, леший, вроде уже кое-что нащупал.

      – При чем здесь леший?

      – А вот при чем.

      Ларион, явно страдающий лишним весом, встал и, тяжело поскрипывая суставами, начал приседать. Александр плюнул в сердцах и вышел из комнаты. «Эти все с ума посходили. Может, хоть Стас мне что-нибудь толково объяснит», – думал он, идя по переходам между корпусами.

      – Как дела? – спросил Александр, войдя в комнату.

      Стас молча протянул стопку страниц. Сверху было написано: «Выдержки из работы „Изменения на Луне“, автор А. В. Бочекъ».

      – Работа какого года? – поинтересовался Александр, увидев твердый знак.

      Стас взял бумаги, послушно дописал: Петроград, 1915, 24 с.

      – Ты мне не хочешь ничего сказать? – в очередной раз спросил Александр.

      Стас молча покачал головой.

      – Ты