Мать. Мария Юркова

и понимают, что обычное сострадание может сорвать все пломбы с закрытых дверей. Тем более что у нее явно кипела работа. На столе стояла кастрюлька с наполовину нарезанным салатом. Когда я пришла, она занималась нарезкой. Рядом с кастрюлей лежала доска с разрезанной наполовину картошкой и нож. С другой стороны в пакете лежала селедка – видимо, готовилась лечь в красивую праздничную тарелку под шубу.

      – Нет, спасибо, надо идти продолжать уборку и готовку. – Я встала аккуратно, оценивая свою координацию после травмы.

      – Вы, как обычно, будете вдвоем на Новый год? Просто мы с дочкой никуда не собираемся, гостей тоже не предвидится. Может, зайдете? – На тумбочке возле подоконника стояли тарелки и бокалы, лежало вафельное полотенце – видимо, хозяйка собиралась натирать посуду к празднику, после того как закончит с салатом.

      – Спасибо большое, но мы откажемся. Даже на праздники кладу ребенка рано, он тяжело переносит изменения в графике. – Я искренне была рада приглашению, но принимать его не собиралась. – И так сложный, а если нарушать режим, совсем тяжело будет справляться. Сама тоже курантов ждать не буду. Встаю всегда вместе с ним рано.

      – Ну хоть не куранты, забеги, старый Новый год проводим. – Мне показалось, она искренне хотела, чтобы я пришла, может, и правда скучно. – Или твой не крепко спит?

      – Да, может проснуться; если увидит, что меня нет, будет нервничать. – Я уже стояла в дверях.

      – Если будет скучно, заходите хотя бы на часок перед сном, – она положила мне руку на плечо, – мы будем рады.

      – Ну, может, и зайдем. Благодарю еще раз за помощь. – Я вышла и закрыла за собой дверь.

      На самом деле ребенок почти всегда спит как убитый первую половину ночи. Бывает, может проснуться, начать покрикивать, приходится сидеть рядом, гладить по плечу, чтобы уснул опять. Мы принимаем много медикаментов, они очень помогают. Без них, наверное, ночи были бы совсем невыносимыми. Одна я могла сходить ненадолго, но этот день был таким тяжелым. Праздничного настроения не было уже давно, и не важно, какой праздник. Еще и такое происшествие омрачало день. Очень хотелось побыстрее закрыть глаза и уснуть. Когда плохой день заканчивался, он оставался в прошлом.

      Прийти вместе с сыном было просто-напросто страшно. Ведь у соседки дочь почти ровесница моего сына. А значит, будут конфеты. Конфеты – это добыча. Перед глазами картина. Страшная картина, на которой дочь соседки открывает подарочный пакет. Рядом сидит мой сын и смотрит на чужие конфеты. У девочки пробита голова. Все ясно, как белый день. Всю жизнь я буду выяснять, что мой сын считает добычей, и ограждать желаемое от его больного сознания. Охотник не будет охотиться, если не будет цели. Так и отворачивалась я от людей, дабы не принести им несчастья. Моя задача – контролировать свое дитя, мои желания не важны. По этой причине я сама отдалилась от соседки. Каждый раз отказываться от ее предложений неприлично, но выбора не было. Мне не хотелось ее обижать, ведь она по-настоящему тянулась к нам. Признаться, вариант рассказать ей