Трамонтана. Король русалочьего моря. Лоурелл Т.К.

оглядел свою аудиторию, но высказываться на этот раз никто не торопился.

      – Этот дар – вера. Не религия – это уж каждому свое, – но все же вера в определенном значении и есть основа того, что мы делаем, того, как мы живем. Она источник любого человеческого могущества. Во что вы верите – то вы можете. Вот и все.

      – Чушь, – снова проскрипела Леонор. – Вот наши – они верили в победу. И что?

      Ректор остановился перед ней.

      – Вовсе нет, госпожа Гарсиа, – сказал он немного иронично и немного печально. – Ваши верили в то, что завоюют славу в смертном бою. Так и вышло. И смертный бой, и слава – я вас уверяю, что еще много лет о них не забудут.

      Леонор вскинула голову и ответила ему яростным взглядом блестящих глаз.

      – Они хотели победить! Но никто не может совершить невозможного!

      – А вот тут вы неправы, госпожа Гарсиа. Я знаю, как в одной деревне безоружная девочка заставила отступить пьяных от вина и крови солдат, оскорбивших ее мать и собиравшихся ограбить дом. – Она вспыхнула, но он уже не смотрел на нее, повернувшись к остальным. – Солдат, которые за меньшее расстреляли целую семью в соседнем селе, на случай если вы думаете, что это было легко. Это была та самая невозможность, в которую не верил никто – кроме девочки, которая всерьез верила, что она скажет нужные слова, и они устыдятся.

      – Может быть, она просто нашла те самые слова? – проговорила Одиль, раз уж остальные, даже Леонор, молчали.

      Губы ректора снова тронула улыбка.

      – Это какие же, госпожа де Нордгау? Давайте, порассуждайте. Я не прошу точных формулировок, но какой смысл они должны были нести? Угрожать небесным судом, умолять о пощаде, взывать к человечности уже пробовали и те, кого солдаты убили.

      – Ее слова, – Одиль решила подыграть шараде и сделать вид, что автор слов не сидела с ними в одном помещении, – заставили их поверить, что они лучше, чем думали о себе?

      Ректор в два шага преодолел расстояние до ее стола.

      – Нет, госпожа де Нордгау, – сказал он мягко и лукаво, – не приписывайте другому человеку свое оружие. Нет, наша героиня ничего такого не могла и не хотела. Она их попросту испугала, если хотите знать.

      По залу прошел шепоток и кое-где раздались смешки, а громче всех фыркнула сама Леонор.

      – Да-да, – ректор отвернулся от Одили, – испугала, а что вы думаете? В тот момент она верила, свято верила, что за ней сила – сила дочери оскорбленной и измученной женщины, сила хозяйки дома, сила сторонника правого дела, наконец, хотя мы об этом еще поговорим. И эта сила была настолько велика, что четверо вооруженных до зубов мужчин, четверо, что уж греха таить, отпетых мерзавцев и убийц спасовали перед ней.

      – Невероятно, – прищурился Хуан.

      – Почему же? – ректор снова начал мерить шагами зал. – Люди, бывает, творят и куда большее. Дети в отчаянии поднимают глыбы, под которыми погребены родители, врачи бросают вызов чуме и выживают в эпидемию, хотя каждый день рискуют жизнью. Безоружная девушка как-то выехала одна к вражеской