Здесь перезимует горе. Мария Бессонова

кудрявыми волосами и чересчур короткой челкой. Не знаю почему, но по ней сразу видно, что это та, кто мне нужен. Она останавливается посередине холла и начинает, прищурившись, вглядываться в окружающих. Потом неловко, из-за огромного мешка в руке, достает телефон и максимально близко поднеся его к лицу начинает там что-то тыкать. Я решаю подойти к ней, а то сейчас позвонит на номер того парня.

      – Э… Здравствуйте. Вы Ирина? – спрашиваю я.

      Она сощуривается на меня и улыбается.

      – Да, а Вы Женя, – утвердительно произносит она.

      – Да. Спасибо Вам, что пришли.

      Я никак не могу заткнуться и еще раз сто говорю “спасибо” и “извини”, пока она протягивает мне вещи.

      Я сразу тут, в холле, начинаю натягивать спортивные штаны, украшенные огромными пионами, прямо на голое тело.

      – Может, стоит пройти в палату? – спокойно интересуется Ира.

      – Да нет, я быстро, – так же спокойно отвечаю я.

      Сую ноги в привезенные кроссовки, которые немного жмут. А тапочки оставляю под лавочкой.

      – Вот, я еще куртку захватила. Накиньте.

      Она протягивает мне черный пуховик, и я надеваю его прямо поверх халата-ночнушки.

      – А их разве не надо сдавать?

      – Пойдемте, – улыбаясь, говорю я, не ответив на вопрос.

      Быстро проходим к выходу и выходим из больницы. Я как будто из тюрьмы сбегаю.

      – Вы, забыли тапочки…

      Я снова ничего не отвечаю и стараюсь как можно дальше отойти от больницы. Кажется, что сейчас нас кто-нибудь окликнет, и на этом всё закончится. Я часто оборачиваюсь, чем похоже нервирую соседку, потому что она тоже начинает оборачиваться.

      – Моя машина стоит там, – она указывает на ближайший двор, и мы идем туда.

      Забравшись в машину, я немного успокаиваюсь.

      – Они Вас не выписали, да? – спрашивает Ира, роясь в дверце машины.

      – Это так очевидно?

      Она кивает.

      – Ну… Просто мне некогда там лежать.

      – Понятно. Извините, – она лезет в бардачок, – ну, где же эти чертовы очки.

      Очки лежат на приборной панели…

      – Держите, – я протягиваю их ей.

      – Ха, в прошлый раз они оказались у меня на голове, я их, наверное, часа два искала.

      Пока мы едем, я замечаю детское кресло сзади и узнаю, что у Иры есть трехлетняя дочь.

      – Наверное, я вчера ее напугала, – извиняющимся голосом, говорю я.

      – Да нет. Она у отца. Должна была ее сегодня забрать, но решила пусть еще день побудет у него.

      Либо у нее отличный бывший муж, либо она не хотела, чтобы я пересекалась с ее ребенком…

      Водит эта женщина просто кошмарно. Если опустить то, что она вообще не замечает светофоры и лежачие полицейские, еще можно, то не заметить ее замедленную реакцию на торможение передних машин просто невозможно. Я еле удерживаюсь, чтобы не говорить ей каждые 30 секунд “осторожнее” и просто ору внутри себя.

      – Ну, и почему Вы сбежали? Думаю, они бы Вас сами