Похищенная синьора. Лаура Морелли

Почему бросил ее? Она бы его никогда не бросила, никогда… Но ведь сейчас происходило именно это – она уезжала одна, без брата. Сердце защемило от боли, вызванной чувством вины и словами Коррадо про ее обиду – Анна все еще не могла ответить себе, прав он или не прав.

      Некоторое время оба ехали в молчании. Центр города остался позади, появились первые дорожные указатели с надписью «Орлеан». Веки у Анны будто налились свинцом – она уже не помнила, когда в последний раз не спала ночь напролет, как сегодня. Сон накатывал волнами, она засыпала, но рев мотора и тряска то и дело ее будили.

      В какой-то момент Анна проснулась и увидела, что они едут между ровных, аккуратно размеченных, возделанных полей – по обеим сторонам дороги чередуются зеленые и золотистые квадраты, пшеница и ячмень плавно колышутся на ветру. Она потерла глаза, покосилась на Коррадо и заметила, как он поспешно отвел взгляд. Неужели смотрел на нее, пока она спала?

      – Может, расскажешь подробнее, что за сокровища нам доверили? – деликатно подождав, пока Анна выпрямится и поудобнее устроится на сиденье, спросил Коррадо и махнул большим пальцем назад, в сторону кузова.

      Анна, обернувшись, попыталась припомнить, что она видела во время погрузки.

      – Вообще-то упаковали для эвакуации почти все экспонаты, – сказала она. – Но я перепечатывала часть описей, поэтому в основном знаю, что где. Трудно представить себе, что большинство экспонатов Лувра уместились в несколько десятков грузовиков, хотя до этого они хранились в огромном здании. Уму непостижимо!

      – Наверно, теперь, когда галереи опустели, музей выглядит странно, – сказал Коррадо.

      – Не то слово. Очень странно, – кивнула Анна. – Лувр теперь похож на кладбище. Боюсь даже думать о том, что будет со всеми этими бесценными произведениями искусства, сложенными в кузовы, если вдруг произойдет авария или дорога окажется в рытвинах. От тряски экспонаты могут пострадать. Там королевские драгоценности, египетские древности, чей возраст составляет тысячи лет… и еще столько чудесных картин и скульптур…

      – Я видел, как одну скульптуру заносили в грузовик побольше, – сказал Коррадо. – Она была чудна2я – без рук, без головы, только тело с крыльями. Огромная статуя – наверно, в два человеческих роста.

      – Крылатая Ника Самофракийская! – догадалась Анна. – В Лувре она провела несколько десятилетий, а ее возраст – больше двух тысяч лет. Статуя настолько старая, что голова и руки не сохранились. Ее высекли из мрамора в Древней Греции. Я видела, как Нику спускали по лестнице в Лувре с помощью специально проложенных деревянных мостков. Казалось, она сама летела вниз на крыльях.

      – Больше двух тысяч лет, – повторил Коррадо, качая головой. – Наверно, на ее создание ушли годы.

      – А уничтожить ее может за секунду одна-единственная бомба. Или рытвина на дороге.

      – Не волнуйся, мы довезем ее в целости и сохранности и проследим, чтобы она благополучно приземлилась.

      Коррадо улыбнулся, но Анне вдруг стало совсем грустно.

      – Как