Развод. Игра на выживание. Лина Коваль

Поправляю белую шелковую сорочку.

      Богдан стоит у шкафа-купе в черных брюках и белой рубашке. Медленно поворачивает голову, лениво осматривает меня с ног до головы. Я могла бы сказать, что он выглядит несчастным, но это совершенно не так.

      – Привет, Ян, – уводит глаза.

      Тихонько подхожу к нему и крепко обнимаю со спины. Лбом упираюсь между лопаток. Его тело такое теплое и родное, что мгновенно впервые за три расслабляюсь. Ну и, конечно, не могу с собой ничего поделать – плачу. Плачу, как дура.

      – Я за костюмом, – предупреждает муж спокойно. – Завтра встреча важная.

      Морщусь, словно от пощечины и неохотно отлепляюсь от его тела. Руки дрожат от страха.

      – Я ничего не понимаю, Богдан, – сокрушенно мотаю головой. – Зачем ты издеваешься надо мной? Хочешь меня проучить? Как собаку выдрессировать?

      – Не говори ерунды.

      – Ерунды? А ты подумал, что я скажу детям? А родителям?

      – Блд, – усмехается. – Ты в своем репертуаре. Главное – что сказать родителям.

      – Потому что для меня это важно, Даня, – повышаю голос. – Скажи, скажи мне, какие сроки у твоей дрессировки?

      – Я не знаю.

      – Так может это просто предлог, и ты вообще не вернешься?! – дерзко задирая брови.

      – Может быть, – произносит сухо.

      Шокировано уставляюсь на то, как напрягаются мышцы на его спине.

      – Может быть? – шепчу дрожащими губами.

      Богдан размещает чехол с костюмом на открытой вешалке возле входной двери и усаживается на высокий пуфик, упирает локти в колени. Ладони сцепляет в замок.

      Смотрит. Пристально смотрит и молчит.

      Обнимаю себя руками и растираю плечи, чтобы хоть немного почувствовать свое тело.

      – Давай без истерик, Ян.

      – Я просто не понимаю за что ты так со мной, – мотаю головой.

      – Как так? – усмехается, потирая подбородок. – Живешь в доме за десять миллионов, у тебя есть хорошая машина. Давай наймем няню, если одна не справляешься с Машкой и Ванькой. Деньги не проблема.

      – Да какие деньги? – уставляюсь на него. – Я тебя люблю.

      – Я тебя тоже, – произносит Богдан, уводя взгляд.

      Чувствуя, что его броня треснула, опускаюсь рядом, расцепляю его руки и крепко обнимаю. Муж не сопротивляется, хоть и не обнимает в ответ. В нос тут же проникает родной запах, действует на меня как успокоительное. Это смешанные ароматы туалетной воды, сигарет и самого Богдана.

      – Даня, ну давай поговорим. Данечка, – прошу, пытаясь отыскать его глаза, но он не смотрит.

      – Обязательно, когда ты успокоишься, – кивает.

      Его лицо гладко выбрито, на нем нет следов усталости или того, что он переживал эти два дня. Он, как и всегда, ведет себя сдержанно и сухо.

      Любить эмоционального банкрота не просто.

      – Я просто не понимаю, как должна себя вести. Ты не говоришь чего-то конкретного. Меня все спрашивают, где ты. Дети, родители, даже соседи, – жалуюсь, приложившись щекой к его груди.

      – Может, хватит думать, что скажут соседи? – грубовато отодвигает