Развод. Игра на выживание. Лина Коваль

играют на моем лице.

      Боже мой.

      Надо же было вчера устроить мужу такую истерику. Ведь сама выпустила из памяти, что у него мотокросс.

      Ни за что Богдану не признаюсь… но во всем, на самом деле, виновата моя мама. Есть у нее такая особенность – вцепиться, словно клещами и присесть на уши. Сейчас у неё новая фича – она находит, что нам с мужем стоит быть поближе друг к другу. Ругает меня за то, что мы с Богданом отдалились.

      После вчерашней её лекции я и решила заехать за вином, совершенно не взяв в расчет планы мужа. Потом еще устроила скандал с фотографией.

      Вспоминаю тот снимок. С другой стороны от блондинки с ярко-красными губами, вообще, находился Роб. Вечный холостяк и самый крутой татуировщик в нашем городе.

      Может, девушка с ним была? А я на Богдана взъелась.

      И даже то, что муж вчера разбил рамку с семейной фотографией и вазу, которая, кстати, сразу мне не понравилась, наутро не смущает. Надо же было мне про маму его ляпнуть.

      Ведь врагу такого не пожелаешь – узнать, что у твоего мужа есть вторая семья. Да еще и с ребенком.

      Брр.

      Надеюсь, Богдан укатил к моим, за детьми. Решаю сбегать в душ, чтобы к их приезду быть красивой. Приготовлю сырники и любимые Данины оладушки. Задобрю своего Соболька.

      Напевая незамысловатый мотив, провожу около получаса в ванной комнате. Живем один раз, поэтому надеваю самый дорогой кружевной комплект нижнего белья и домашние шелковые шортики с майкой. Волосы с помощью фена укладываю красивыми волнами.

      Радуюсь отражению в зеркале. На свои двадцать восемь с хвостиком я совсем не выгляжу.

      Девчонка девчонкой, как говорит мой папуля.

      Спускаюсь на первый этаж и сразу топаю в небольшую кладовую за ручным пылесосом. Надо срочно убрать разлетевшиеся по паркету осколки, иначе дети могут пораниться.

      В гостиной светло и тихо.

      И абсолютно чисто.

      Абсолютно.

      Богдан сам убрал следы нашей ссоры. Это, безусловно, приятно.

      Забрасываю пылесос обратно в кладовую и пританцовывая вышагиваю на кухню.

      В прихожей неожиданно что-то режет глаз. Не могу объяснить. Такое бывает после перестановки или когда убрал какую-то вещь со своего места. Резко останавливаюсь, изучая широкие полки в шкафу-купе.

      Сердце обрывается и с грохотом падает в ноги, когда до меня наконец-то доходит, что именно здесь изменилось.

      Чемодан.

      Большой кожаный чемодан, который мы купили в Дубайском Молле, на отдыхе в прошлом году.

      Обычно эта махина занимала всю верхнюю полку, а сейчас там пусто.

      Судорожно растираю щеки. Есть еще призрачная надежда, что кто-то из друзей Богдана попросил чемодан, чтобы свозить семью к морю.

      Я не знаю. Может,его мама?!

      Усмехаюсь. Моя свекровь дальше дачи в пригороде лет двадцать не ездила.

      На негнущихся ногах иду в кухню за телефоном. Давлю на значок со свадебной фотографией мужа.

      – Алло, – говорю еле слышно, когда длинные гудки прерываются и на том конце образовывается тишина.

      – Да, –