Развод. Игра на выживание. Лина Коваль

одня я отвезла детей к маме и хотела в кои-то веки сделать мужу приятное. Приготовила его любимое блюдо – бефстроганов, купила дорогое розовое вино. Оделась, как на выставку, в платье на тонких бретельках и с открытой спиной. Три часа ждала, как дура, разбирая узоры на скатерти и протирая столовые приборы.

      Он не явился.

      Закончилось всё тем, что с психу мясо улетело в мусорное ведро, а платье в стирку.

      Я же легла спать и только в полночь услышала, как проворачивается дверной замок. Поэтому вырвала из стопки первый попавшийся комплект и спустилась со второго этажа.

      Богдан небрежно скидывает байкерскую косуху, оставаясь в простой белой футболке. На стол из кармана светлых джинсов вынимает телефон и ключи от мотоцикла.

      Его образ, как и обычно, распространяет невозмутимость и цинизм.

      – Что с настроением, Ян? – узнаёт сухо. – Если тебе его испортила мать, не надо отрываться на мне.

      Раздраженно закатываю глаза и бессознательно хватаю его телефон.

      – А у тебя всегда мама виновата. У Яны плохое настроение – это всё её мама постаралась. У Яны болит голова – это мама что-то сказала. Яна не хочет секса – наверное, с мамой поругалась.

      – Всё так, – отстраненно отзывается, транслируя полное неуважение, топает на кухню. Зажигает верхний свет.

      Изучаю безупречно выбритый темный затылок и широкие плечи, чувствуя, как в душе́ рождается волна неконтролируемой ярости.

      Ну уж нет.

      Сегодня я этого просто так не оставлю.

      – Куда ты пошёл? – взлетаю за ним на кухню, словно фурия. – Я, вообще-то, с тобой разговариваю.

      – Я устал от твоих истерик, – предупредительно врезается в меня жестким взглядом и распахивает дверцу холодильника.

      – Истерик?! – непонимающе произношу и развожу руками. – Я, по-твоему, истеричка?!

      – Обдумай это на досуге, Ян, – замечает равнодушно.

      Опираюсь бедром о каменную столешницу кухонного острова и наблюдаю за тем, как муж исследует содержимое холодильника.

      – В этом доме будет когда-нибудь что-нибудь пожрать? – спрашивает, извлекая с полки ветчину в упаковке.

      Совершенно безосновательная претензия, так как я превосходно готовлю и делаю это с любовью. Просто сегодня «моя любовь» отправилась в урну.

      И он сам виноват!

      – Если бы ты приходил домой вовремя, был бы шанс это узнать, Соболев, – замечаю, лихорадочно крутя в руках его телефон.

      – Вовремя? – усмехается иронично. – Этот типа как тринадцатилетний подросток?!

      – Это типа как нормальный муж, – огрызаюсь.

      Богдан взбешено запускает ветчину на стол и плетётся к шкафу.

      – А я не нормальный? – зловеще спрашивает.

      Скулы на мужественном лице сдавливаются, в светлых глазах читается максимальное раздражение.

      Становится обидно, потому что мозгодробилкой я никогда в жизни не была и вообще не люблю ругаться. Я десять лет поддерживала его мужскую самодостаточность и не ограничивала в общении с дружками.

      Но ведь у всего есть допустимые пределы?!

      – Я ненормальный муж? – повторяет Богдан вопрос ледяным тоном.

      – Обдумай это на досуге, – возвращаю ему же непрошеный совет.

      Удерживая дверцу шкафа, Богдан оборачивается в мою сторону. Молча смотрим друг на друга. Негативная густая энергетика оседает круго́м, обрушивается на мою кожу противной вязкой пленкой.

      Между нами приблизительно два метра расстояния…

      Всего ничего.

      Сделай шаг. Дотянись. Обними.

      Но эта физическая близость лишь внешняя иллюзия для чужаков.

      Есть ощущение… внутренне мы словно на разных континентах. Говорим на разных языках.

      Уже давно.

      А ведь неделю назад мы с размахом отпраздновали десятилетие нашей свадьбы. Красивый ресторан, эксклюзивное белое платье, сто пятьдесят гостей и грандиозная про́пасть между нами.

      Оловянная свадьба.

      Олово, как символ гибкости и того, что мы должны были прирасти друг к другу за это десятилетие.

      Стать единым целым.

      Я не знаю, когда случилось начало конца и вообще формировалась ли эта неуловимая связь между нами. Но мне больно каждый раз, когда я представляю, какой бы мог быть наш брак в идеальном мире.

      В мире, где мы слышим и понимаем друг друга. И где у моего мужа более богатый словарный запас.

      Юбилей нашего брака закончился стандартно, так же как и сама свадьба десять лет назад – фееричным скандалом между нашими семьями.

      Свекровь, Соболева Юлия Сергеевна, выпила лишнего и орала на весь ресторан «Аристократы херовы», а моя мама безмерно краснела, закатывала глаза и пыталась успокоить отца, у которого ожидаемо поднялось давление.

      Свёкор, как обычно, был безучастен. Он тоже любит выпить. Как