Подземная война. Алекс Орлов

брошено или тряпки какие. Но людей – никого.

      – Так вы бы поискали! – заволновался Бурраш.

      – Так поискали, конечно, все облазили, до самой стенки дошли, которую гномы сто лет долбили и сделали отвесной, как у крепости. Она вверх футов пятьдесят – по ней никак не поднимешься, а уж полусотне разбойников такое вовсе невозможно – чтобы по-тихому и так быстро.

      – И чего вы потом делали? – спросил Рони.

      – А ничего. Поудивлялись и ушли. Потом еще неделю по деревням выспрашивали, но никто Гонзалеса с его людьми не видел.

      – Так и пропали?

      – Почитай, пропали, но только мы их видели еще дважды.

      – Да ну! – подался вперед Бурраш, и все остальные тоже налегли на стол, ожидая продолжения.

      – Да. Еще через неделю шли из-за кордона с дороги на Хохцин, мы туда ходили ингландских купцов грабить, да нарвались на ингландских же шерифов с конницей. Было сражение, и мы пробились в свое королевство. И вот идем, уже дело к сумеркам, и вдруг видим – лагерь вдалеке, опять шагах в двухстах, и наши сразу говорят – Гонзалес это и люди его. А как подошли, да с оружием – там и нет никого. Прошли дальше, а потом слышим, дозорные сзади перекликаются, обернулись, а лагерь Гонзалеса теперь позади нас.

      – Страшно, – покачал головой гном.

      – Страшно, – кивнула Зена. – Мы оттуда до полночи скорым шагом топали, только бы подальше оказаться, а потом еще долго спать не могли, все нам казалось, что дозорные Гонзалеса где-то близко перекликаются.

      – Ух, баба Зена, с вами лучше пирожки кушать, чем такие истории выслушивать, – сказал гном.

      – Это точно, – улыбнулась Зена.

      – А что потом с вашей большой бандой сделалось? – спросил Рони.

      – Я не знаю. Ушла я от них.

      – А почему?

      – Меня главарь, Нордквист, хотел сарбанам продать. Это были такие пришлые разбойники, которые людьми торговали.

      – Тебе сказали и ты ушла?

      – Нет, – покачала головой Зена. – Не сказали. Напали прямо у костра вечером, но я всегда начеку была, а за голенищем – нож. Этот Нордквист мне еще должен остался – долю за купцов ингландских не отдал.

      6

      На город опустилась темнота, и ремесленные улицы погрузились во мрак – там рано ложились спать. Прохожие исчезали, торопясь домой, чтобы не попасться в руки ночным грабителям или не угодить в зловонную канаву, которых тут хватало.

      – И как они тут живут? – бормотал Дунлап, стараясь угадать, что впереди – ошметок грязи или заполненная зловонной жижей яма.

      Он засиделся в кофейне за беседой со знакомыми гномами. Потом они пошли домой, а он – на тайную встречу. Конечно, пойди он сюда засветло, обошлось бы без грязных башмаков, но его могли приметить – этого Дунлап и боялся. Он вообще не любил города, а уж Пронсвилль – в особенности. По его мнению, этот приморский город вонял рыбой значительно сильнее других,