Подземная война. Алекс Орлов

по дощатым мосткам к портовым причалам, Ламтак издалека заметил Бурраша, который сидел на краю пристани и как будто отдыхал, притом что его ватага вовсю трудилась, разгружая тюки со льном из сдвоенного ромейского судна. Работы там было на полтора дня, не меньше, однако Бурраш почему-то ничего не делал.

      У следующего причала трудилась другая ватага, а чуть дальше еще две, и всем хватало работы, притом что в прежние времена грузчики представляли собой почти что банды и часто выясняли отношения на ножах.

      Лишь с приходом Бурраша в порту появился порядок, а все драки, если у кого была охота, переместились на рыбный рынок или в город.

      Конечно, поначалу местные заводилы приняли орка безрадостно и несколько раз пытались убить. Но после каждой стычки количество врагов сокращалось, а последние предпочли сбежать, если не могли привыкнуть к новым порядкам.

      Городская стража такие перемены приветствовала, хотя и лишилась части воровского пирога – грузчики постоянно что-то крали и делились со стражниками за право вывезти товар в город.

      Но беспокойства портовые беспорядки доставляли много, поэтому об упущенной выгоде городская стража не слишком жалела. Мало того, начальник стражи даже предложил Буррашу носить медную бляху, правда без выплаты жалованья, но тот отказался, сказав, что будет поддерживать порядок для собственного благополучия. На том и сговорились.

      – Ты чего это делаешь? – спросил Ламтак, подходя к сидящему на рыбном ящике Буррашу.

      – О, мой брат-шорник! – обрадовался Бурраш и пожал гному руку. – Я тут деньги добываю.

      – Со дна моря? – уточнил Ламтак, прослеживая просмоленную веревку, которая уходила в воду.

      – Почти что так, – ответил Бурраш и, потянув за веревку, вытащил на воздух захлебывающегося человека, к ногам которого был привязан камень.

      – Ну что, Сизый, вспомнил, куда казну ватажную спрятал? – спросил Бурраш, бросая связанного на доски.

      Тот поначалу ничего не мог сказать, только перхал, и из него лилась морская вода.

      – Напраслину… Ик!.. Возводишь, старшой!.. Я ничего… Ик! Не брал! Хмарик на меня только наговаривает!..

      – Ну тогда иди, еще подумай, – сказал Бурраш и спихнул провинившегося с причала. Он ушел под воду, и веревка натянулась.

      – Почти что на дне сидит, – заметил Ламтак.

      – Да, небось с морлингами познакомится.

      – Их сейчас нет – не сезон.

      – А вот и жаль. Иначе его ничем не проймешь, он крепкий, как проволока. И работник хороший, а только вор. И упорствует потому, что знает, что я его убивать не стану.

      Ламтак кивнул. Он знал, что Бурраш никому не отказывал и принимал в ватагу даже людей, ушедших из разбойничьих банд. Многие из них приходились ко двору и работали, позабыв о прежнем ремесле, но иногда их заносило, как этого Сизого.

      – Ты вот что, братец. Ты доставай его. Пусть он крепкий, но мы его сейчас комедией проймем.

      – Какой