Сказки века джаза (сборник). Френсис Скотт Фицджеральд

Поттеру, Кросби торопливо вышел из брокерской конторы. На улице он вынул из кармана горсть мелочи, скептически на нее посмотрел и остановил такси.

      – На Центральный вокзал, как можно быстрее! – сказал он шоферу.

III

      В шесть вечера Бетти Тирл поставила на письме подпись, положила листок в конверт и написала сверху имя мужа. Она зашла к нему в комнату, подумав, положила на кровать черную подушку, а на нее – белый конверт: он не сможет не заметить его сразу же, как только войдет. Затем, окинув комнату быстрым взглядом, она вышла в холл и поднялась наверх, в детскую.

      – Клара! – нежно позвала она.

      – Ах, мамочка! – Клара тут же оторвалась от своего кукольного домика и засеменила к матери.

      – Клара, а где Билли?

      Билли тут же появился из-под кровати.

      – Ты что-то мне принесла? – вежливо осведомился он.

      Она рассмеялась, но ее смех внезапно оборвался; она прижала к себе обоих детей и страстно их расцеловала. В этот миг она заметила, что у нее по лицу катятся слезы, а раскрасневшиеся детские личики, прижавшиеся к ее внезапно горячим щекам, показались ей прохладными.

      – Заботься о Кларе… Всегда… Билли, милый мой…

      Билли ничего не понимал и немного испугался.

      – Ты плачешь! – мрачно, словно обвиняя ее, сказал он.

      – Да… Я знаю…

      Клара несколько раз робко всхлипнула, замялась, а затем вцепилась в мать, заливаясь слезами:

      – Мамочка, я плохо себя чувствую… Мне плохо!

      Бетти тихо ее успокоила:

      – Ну-ка, ну-ка, давай-ка перестанем плакать, Клара… И ты, и я!

      Но когда она встала, собираясь уйти из комнаты, брошенный на Билли взгляд выражал молчаливую мольбу – пусть она и знала, что нечего было и надеяться, что этот взгляд запечатлеется в детском сознании.

      Через полчаса, неся чемодан к стоявшему у дверей дома такси, она подняла руку к лицу, безмолвно признав тот факт, что вуаль уже не сможет скрыть ее от всего остального мира.

      «Но я сделала свой выбор», – отрешенно подумала она.

      Когда машина свернула за угол, она вновь заплакала, с трудом удержавшись от искушения сию же минуту сдаться и вернуться обратно.

      – Боже мой! – прошептала она. – Что я делаю? Что же я делаю? Что же это я натворила?

IV

      Покинув номер Сильвестра, бледный узколицый официант Джерри пошел к метрдотелю и отпросился с работы пораньше.

      Он сел в вагон метро южной линии, сошел на Уильям-стрит, прошел пешком несколько кварталов и вошел в бильярдную.

      Через час он вышел; в его вялых губах торчала сигарета. Он постоял на тротуаре, словно колеблясь, принимая какое-то решение, а затем отправился на восток.

      Дойдя до известного ему перекрестка, он вдруг прибавил шагу, а затем так же внезапно пошел помедленнее. Казалось, он хочет пройти мимо, но какая-то неведомая магнетическая сила словно бы его притягивает – и он, сделав внезапный разворот кругом, вошел в двери дешевого ресторанчика. Это было то ли кабаре, то ли что-то китайское, где каждый вечер собиралась самая разношерстная публика.

      Джерри прошел к столику в самом темном и незаметном углу. Усевшись и продемонстрировав