Кошки-мышки. Иэн Рэнкин

опять замолчала.

      – Да-да! – Ребус выпрямился на стуле. – Это вы вызывали полицию?

      – Что?

      – Это вы сообщили, что там умер человек?

      – Ну да. Бедный Ронни!..

      – Значит, покойного звали Ронни?

      Ребус нацарапал имя на обложке одной из папок в лотке для входящих документов. И рядом приписал: «Звонила – Трейси».

      – Да…

      В голосе послышались слезы.

      – Вы можете назвать фамилию Ронни?

      – Нет.

      Пауза.

      – Я не знаю его фамилию. Может, и Ронни – не настоящее имя. Там почти никто не называет себя настоящим именем.

      – Трейси, я очень хотел бы поговорить с вами о Ронни. Если хотите – по телефону, но гораздо лучше было бы встретиться. Уверяю, что вам совершенно ничего не грозит.

      – Как раз наоборот! Потому я и звоню. Мне сказал Ронни.

      – Что он сказал?

      – Сказал, что его убили!

      Ребус уже не видел своего кабинета; остался только голос в трубке, он и телефон.

      – Он вам сам это сказал?

      – Ну да.

      Она начала всхлипывать, глотая слезы. Ребус представил себе испуганную девочку, почти еще школьницу, стоящую где-то в телефонной будке.

      – Он сказал, что я должна спрятаться, – произнесла она наконец. – Он все время повторял, чтобы я спряталась.

      – Послушайте, хотите, я за вами приеду? Где вы находитесь?

      – Нет!

      – Ну скажите тогда, как был убит Ронни. Вы знаете, где мы его нашли?

      – Там, где он и лежал. На полу, у окна.

      – Не совсем.

      – Там, там! Он лежал у окна, свернувшись калачиком. Я подумала, что он спит. Взяла его за руку – а он холодный… Я побежала разыскивать Чарли, но он как сквозь землю провалился. И я испугалась…

      – Вы видели, как Ронни лежал, свернувшись калачиком?

      Ребус начал чертить круги на обложке папки.

      – Видела.

      – В гостиной?

      Девушка, казалось, не поняла.

      – Почему в гостиной? Наверху, в спальне.

      – Ясно.

      Ребус продолжал рисовать круги. Он пытался представить себе, как Ронни, еще живой, спускается вниз после того, как Трейси убежала. И падает в гостиной.

      Тогда понятно, откуда синяки.

      Да, но свечи? Не мог же он упасть точно между ними?

      – Когда это случилось?

      – Вчера вечером, а во сколько – не знаю. Я страшно перепугалась, а потом позвонила в полицию.

      – Когда приблизительно вы позвонили?

      Она подумала.

      – Около семи утра.

      – Трейси, вы могли бы повторить ваш рассказ для официальных показаний?

      – Зачем?

      – Я объясню, когда за вами приеду. Только скажите мне, где вы.

      Девушка снова задумалась.

      – Я вернулась обратно в Пилмьюир, – проговорила она наконец. – В другой дом.

      – Вы же не хотите, чтобы я приезжал туда за вами? Но вы, наверное, недалеко от Шор-роуд. Давайте встретимся там?

      – Ну…

      – Там есть паб «Док-Лиф», – продолжал Ребус, не давая ей возразить. – Вы его знаете?

      – Меня