Летняя королева. Элизабет Чедвик

Констанцию или Гизелу. Нужно было что-то предпринять. Аделаида потерла виски, чувствуя себя старой, усталой и измученной.

      – Мадам?

      Она распрямилась и встретилась взглядом с Матье де Монморанси, одним из дворцовых распорядителей.

      – Мадам, я переговорил с камердинером, и он послал слуг в сад с хлебом и вином для аббата Бернарда и его учеников. – Он бросил на нее всепонимающий взгляд. – Я велел подать угощение в простых сосудах и без скатерти, на простом столе.

      Аделаида коротко кивнула. Бернард оценит трапезу и будет рад скромной сервировке. Матье все сделал правильно, впрочем, как и всегда.

      – Благодарю вас, – со вздохом сказала она. – Мне сейчас приходится нелегко, и я ценю вашу предусмотрительность.

      – Я готов сделать все, что нужно, только попросите, мадам.

      Де Монморанси поклонился. Провожая его взглядом, наблюдая за его твердой походкой и прямой спиной, когда он удалялся, чтобы заняться другими делами, она вдруг приободрилась. Вот бы и другие вели себя так же учтиво и прилично.

      9

      Бурж, Рождество 1137 года

      Двор собрался в Бурже, чтобы отпраздновать Рождество и короновать Людовика и Алиенору перед большим собранием вассалов и придворных. Город был переполнен дворянами и их свитами, и, как всегда, для тех, кто не мог разместиться в замке, гостиницах и городских тавернах, поставили шатры и навесы.

      Алиенора собиралась надеть на церемонию коронации свадебное платье, но его пришлось перешить, поскольку после замужества она стала выше ростом, а ее фигура приобрела более округлые женственные формы.

      После очередной примерки у швеи она вместе с Петрониллой направилась в большой зал, где на простых столах для старших баронов и вассалов накрыли ужин без церемоний. Завтра рассаживать гостей будут по старшинству и важности, а сегодня прибывшие могли общаться как пожелают.

      – Спорим на золотое кольцо, что мать Людовика найдет предлог, чтобы провести время с Матье де Монморанси, – шепнула Петронилла Алиеноре, когда они входили в зал.

      – Я никогда не бьюсь об заклад, если уверена, что проиграю, – ответила Алиенора. Она тоже заметила румянец на щеках Аделаиды, когда распорядитель оказывался рядом, и наблюдала за их частыми разговорами, всегда, впрочем, остававшимися в рамках приличий. – Я желаю им добра. Пусть делает что хочет, лишь бы поменьше придиралась ко мне.

      Дорогу сестрам пересек прогуливающийся дворянин, и всем троим пришлось остановиться, чтобы избежать столкновения. Мужчина уже собрался недовольно воскликнуть, но потом его взгляд скользнул по богатым одеждам и сопровождающим дамам, и он отвесил поклон.

      – Мадам, простите меня. Дорогу несравненной красоте королевы Франции!

      Алиенора никогда не видела такого красивого мужчину: высокий, с густыми, блестящими рыжевато-золотистыми волосами, с белой, как алебастр, кожей и глазами ясного сине-зеленого цвета. Тщательно подстриженная русая борода окаймляла его подбородок