Собрание разных зарисовок и сочинений. Том 1. Алексей Брайдербик

есть ему цены нет, – паука невзначай не вдохнуть. Дыши, дыши во всю грудь, но легкомыслие доброй службы не сослужит. С подобной грязной живностью во рту на отлично не поспишь. И правда, у паука не спросишь, принимал ли он душ, или ванну, и сам он на откровения не пойдет, вернее, не поползет – у пауков человеческих ног нет, и пройтись им, как человек, не дано. Не думаю, что паука беспокоит гигиена. Это не сатира, я редкостный сухарь и по ней в армейских сапогах прохаживаюсь обычно. Проще метафорой, за сатиру меня никогда не поощряли – поощрять не за что. Грязь, пыль и бактерии на пауке – ужас и… Прерывание мысли на половине не дурной тон. Примутся возражать – свернутой газетой тут же по лбу получат. Сначала паука прибью, а потом очередь дойдет и до лбов умников-разумников. Даже газету не сменю, дождутся они у меня! Дурного тона больше в рассуждении на тему, от которой в горле ком встает. Особенно у меня в эту минуту – сколько же мне сглатывать, чтобы его, такой громадный, протолкнуть? Сглотнул, сглотнул, сглотнул и сглотнул – и прошло…

      Вдруг паук заметно оживился и стал перебирать ногами. Второй ночник не надо включать, чтобы разглядеть это. Свет от фонаря на улице неплохо за второй ночник справляется: вон, ни пяди неосвещенной в номере не осталось. Слишком много света на пользу вряд ли пойдет, мера, мера – всему голова. Сомневаюсь, что причина в испуге паука, кто-то темноты пугается, а на кого-то свет страху наводит. Паук – причина моего словно сорвавшегося с цепи сердца, и непростая задача – посадить его обратно. Второй причины, вероятно, другого паука, ведь второй паук – это же еще одна причина, моего испуга было бы достаточно, чтобы заработать полноценный разрыв сердца. Впрочем, ему ли меня пугаться – еще поспорить надо, кто кого сильнее испугался. Только за кем победа останется? В сердце больно кольнуло от долгого наблюдения за омерзительным пауком, и сильная дрожь по всему телу пробежала от того же взгляда на омерзительно омерзительного паука! Я прижал руку к груди, к тому месту, где находится сердце, подержал минуту и убрал. Теперь о, как и о, до чего шустро паук своими толстыми – программу фитнеса для пауков никто не разработал, а потому родился не спортсменом здоровым и стройным и покинет эту землю таким же – волосатыми лапками задвигал, задергал. И пуще прежнего. Хорошо бы с ним случился припадок, должно же что-нибудь положить конец его существованию, газетой его не прибьешь, где я куплю газету такого размера?

      Энергичность паука – дай бог всем и мне. Лучше прочего – не растерять к старости живость в теле. Но куда бежать впереди своего времени, старость кнутом не подгонишь, но и не затормозишь – рано, до безобразия рано. Может, предпочтительнее (предпочесть есть что и чему) столь далеко идущие желания – осталось Всевышнего насмешить ими, потому ничего смешнее не придумать – как раз приберечь для преклонных лет? Чем еще свой досуг придется скрашивать? От скуки