Амур. Лицом к лицу. Дорога в 1000 ли. Станислав Федотов

а попутно произведёт разведку вдоль дороги от Цицикара до Сунгари на предмет угрозы боксёров. Ну и на всякий случай хунхузов.

      Сотник кивнул: о хунхузах в Приамурье знали все. Ещё те разбойники! В Маньчжурии их развелось великое множество. И через границу шастают, прииски грабят, скот угоняют. Хитрые, боёванные, беспощадные, одно слово – варнаки! И командиры у них – не гаврики баламошные[2]. Бедноту, что голым-гола, не трогают, бывает, от чинодралов китайских защищают, за то укрытие от неё получают. Хунхуз – он ведь как: ружьё зарыл, коня расседлал – вот те и землепашец мирный…

      – Фёдор Кузьмич, – постучал пальцами по столу генерал, – не отвлекайтесь. За сколько дней можете собрать отряд при условии, повторяю, секретности? Особенно от китайцев. Чтобы у них не было повода обвинить Россию в незаконном вводе войск на суверенную территорию.

      – Три-четыре дня, ваше… то есть Константин Николаевич.

      – Хорошо. Сегодня девятое. Тринадцатого к вечеру доложите о составе отряда, три дня на сборы, семнадцатого июня с рассветом выступаете. Вопросы есть?

      – Есть. Ежели ехать без задержки, но с отдыхом и разведкой, надобно четыре-пять дней. Как быть с питанием? На домашнем…

      – Только на домашнем, – прервал генерал. – Китайцев не беспокоить. Прогонные будут выданы. Извините, что остановил. Вижу, что не закончили. Слушаю.

      – Восемнадцатого июня Апостольский пост зачнётся. А в дороге без мясного – худо.

      – С настоятелем договоримся считать вас путешественниками. Им всё можно. Что-то ещё?

      – Лишь одно: почему выбрали меня? Я ж в запасе.

      – Я знаю, что в запасе вы второй год, но до того многажды проявляли себя по службе, особенно в поиске и уничтожении банд хунхузов. Вы неплохо понимаете китайский язык, и скажу по секрету, – генерал широко улыбнулся, отчего его седая борода разъехалась на две стороны, – именно вас просил назначить командиром весьма уважаемый мною человек.

      – Небось генерал Гернгросс? – не удержался от нескромного вопроса Фёдор.

      – Именно он, Александр Алексеевич.

      – Звал он меня в Охранную стражу, но я не мог: служба.

      – Зато теперь послужите у него. Ну или там, куда направит.

      – Почту за честь, ваше превосходительство.

      На чинопочитание Грибский поморщился, но ничего не сказал, махнул рукой:

      – Идите!

      После обеда губернатор принял благовещенского полицеймейстера Батаревича и коменданта города подполковника Орфёнова.

      – Господа, я хочу знать о настроениях населения, – сказал он, усадив приглашённых, а сам опять отошёл к окну. Заметил, что лодок на реке прибавилось, и все что-то везут на ту сторону, а возвращаются пустые.

      – Ваше превосходительство, – начал комендант, глядя в спину генерала, прикрытую тёмно-зелёным сукном полевого мундира; погоны генерал-лейтенанта плотно, не топорщась, лежали на широких плечах. – В городе, в целом, спокойно. Конечно, известия о событиях в Китае, публикуемые в «Амурской

2

Баламошка – сумасброд (амур.).