Обжигающий след. Потерянные. Анна Невер

просим! – воскликнул Отрубин, клюнув порог в поклоне. – Как я рад вас видеть! Благодарствую, что почтили нас своим присутствием! Проходите, будьте добры! Эраст Ляписович! И вас покорно просим! – хозяин непрестанно кланялся и собственноручно принял одежду у почетных гостей.

      Гостей сопроводили прямиком к накрытому столу чайной. Уж гостям и наливали чистой как драконья слеза наливочки, а кроме нее на выбор еще с десяток хмельных вин и квасов. Предлагали с пылу с жару блюда – одно за другим, гоняя слуг с судками да подносами. Веселили городскими сплетнями. Вот только опахалами по-чивански не обмахивали. Фролов принимал все как должное и по-царски ковырял вилкой лучшие куски. Праскулятов сидел рядом с хозяйской дочкой, почти полностью развернувшись вместе со своим стулом к ней лицом, и то и дело отпускал комплименты. И хоть Тиса не была дружна с Лизой, в этот вечер она ей искренне сочувствовала. Слава святой Пятерке, что Отрубин велел закутать шалью шею – этим он спас ее от липких взглядов губернатора. Нет, надо определенно что-то купить в благодарность за постой. Что-то дорогое. Тиса отхлебнула прекрасного вина. Говорила она мало, что ее тоже вполне устраивало.

      – Милостивый сударь, Аристарх Зиновьевич, слышал я, что ваша фабрика выпускает ткани по качеству даже лучше панокийских, – Отрубин щелчком пальцев подозвал служку. И перед дорогим гостем возник поднос с запечённой, сочащейся ароматными парами, осетриной. – Неужели все дело все в чудо-станках с накладами?

      – Семьсот двадцать пять мотков в месяц, – ответил Фролов, хлопнув себя по груди, где на толстой золотой цепи висела тяжелая, как гиря, звезда Единого, усыпанная драгоценными каменьями.

      – Великолепно! Поразительно!

      Впрочем, что ни отвечал Аристарх – все вызывало безудержный восторг у Льва Леонидовича. Лишенная любимых разговоров об искусствах, Марья Станиславовна хлопала глазами, улыбалась и кивала головой так, как делают те, что ничего не понимают, давно утеряли нить разговора, но со всем сказанным согласны.

      Откушав, компания переместилась на диваны красной гостиной, под сень красно-гранитного дракона. Жаркую гостиную наполнили звуки пианино. Молодая Отрубина играла «Вечер на двоих». Облокотившись на старинный инструмент, градоначальник откровенно пожирал глазами исполнительницу, не стесняясь заглянуть в глубокий вырез платья. Елизавета с горящими щеками не поднимала глаз от клавиш.

      «Кот мартовский! – горела возмущением про себя Тиса. – Так масляных глаз с Лизки и не сводит. Плешивый старый котище! Так усы бы и оборвала ему!».

      А родители девушки будто и не замечали ничего. Марья Станиславовна отрешенно наслаждалась музыкой. А старший Отрубин весь был во внимании своего богатого гостя. Фролов возлежал в кресле, вытянув ноги в сапогах на пуф. Ни дать не взять – Антей первый, только короны нет! Карлик-горбун сидел в ногах хозяина и держал для последнего на подносе хрустальный бокал красного вина. Тиса прислушалась к беседе.

      – Цены спали вчетверо!