Обжигающий след. Потерянные. Анна Невер

хотел предложить, да не по мне оказалась, – блондин остановил взгляд на Тисе.

      – А что за работа? Может, я возьмусь? – оживился Строчка.

      – И не по тебе. Забудь. Простите за ожидание, Тиса Лазаровна, – повинился Климентий Ложкин. – Давайте, начнем урок.

      Войнова заметила, как улыбка на лице Клары завяла и она снова хмуро принялась за свои склянки, воинственно щелкнув щипцами.

      – Вы прочитали, что я вам задавал? – Климентий сдвинул на край письменного стола книжный развал, устроенный Строчкой по его просьбе.

      – Да, – Тиса сложила ладони на коленях. Стул был неудобен и поскрипывал под ней. В прошлый раз она этого не замечала.

      – Что такое отстранение и как оно достигается, можете ответить?

      Девушка выдала без запинки определение и рекомендации из книги.

      – Похвально. Пробовали сами? – учитель все же не удержался и вытащил из кипы один из свитков и развернул.

      – Да, и у меня не получилось отстраниться, – промямлила девушка.

      – И выйти из видения? – предположил мужчина, не отрывая взгляда от свитка.

      – О, нет, – покачала головой Тиса. – Из большинства я выхожу без проблем. Только из видений с одним определенным человеком не получается, – неожиданно она запнулась, чувствуя, как розовеют ее щеки. Благо, Ложкин нянчит свою бумажку и не смотрит на нее.

      – Человека, говорите? – учитель очнулся от созерцания и спрятал свиток в ящик стола. Затем взглянул на собеседницу. Пару секунд он над чем-то раздумывал, затем спросил: – А кроме людей вы кого-нибудь видели? Может быть, любимую собаку или котенка?

      Тиса покачала головой.

      – А древних?

      – Никого, кроме людей, – упрямо сказала девушка.

      Климентий кивнул и успокоился:

      – Что ж… Расскажите мне подробно, что вы делали, чтобы отстраниться?

      Несколько минут Тиса без утайки описывала свой неудачный опыт, а учитель внимательно выслушал.

      – Вы поняли основную ошибку? Поиск не терпит полусостояний и неопределенностей. Твердость решения, спокойствие мысли. И приказ отсюда, – он постучал пальцем по виску, – а не отсюда, – положил ладонь на грудь. – Учитесь отсеивать сторонние мысли, когда говорите с даром.

      К месту, или же нет, вспомнились уроки концентрации с Трихоном-Демьяном. Кажется, что это было так давно, и все же воспоминание кольнуло сердце. Тиса мысленно вздохнула. Ничего. Настанет день, когда она будет вспоминать этого вэйна не иначе как с тихой улыбкой, как героя яркого, но короткого эпизода своей жизни. И это будет правильно.

      – Сейчас попрактикуемся, – учитель поднялся с кресла и распахнул настежь дверь кабинета. В проеме мелькнул полосатый шарф.

      – Строчка, я знаю, ты здесь, – сказал громко Климентий. – Чем без дела слоняться, поставь лучше ширму.

      – Будем играть в «повторишу»? – появился в проеме Виталий, улыбаясь во весь рот. – Это я мигом, Клим!

      – Тиса Лазаровна, кабинет малопригоден для подобных маневров, пройдемте в гостиную.

      Под взглядом