Сибирский ковчег Менделеевых. Вячеслав Софронов

обратил внимание, что его невеста выглядела бледной и несколько неуверенной в себе. К тому же ее свадебный наряд удивил его. Он отличался от всех, какие ему приходилось видеть до этого на других невестах, поскольку напоминал крестьянскую одежду и в тоже время на Маше он смотрелся празднично, подчеркивая стройность фигуры и смуглый цвет лица. Рядом стоял ее брат, а чуть позади Марфа Ивановна, утирая обильно текущие по ее лицу слезы.

      Когда они вышли на крыльцо, то там их встретил дружный женский хор, исполнявший старинную песню, которую обычно пели на свадьбах:

      Как над Иртыш-рекой

      Летит лебёдушка

      Теряет силушку,

      Роняет пёрышки.

      Пришла пора её,

      Где выбрать гнёздышко.

      Вот только ей одной

      Нет сил свить гнёздышко,

      А перед ней стоит

      Ох, бережок крутой,

      А позади кружит

      Соколик молодой.

      И нету, нету мочи-сил

      На бережок взлететь,

      А соколок младой

      Её готов подсечь.

      Упала на берег бела лебёдушка

      И на речной песок пролилась кровушка…

      Ох, Маша, Машенька,

      Знать такова судьба,

      Что с женихом твоим

      Тебя навек свела…

      Венчание прошло как-то обыденно и невыразительно. Иван Павлович во все глаза смотрел на свою невесту, теперь уже жену, торопливо вслед за батюшкой повторял слова молитвы и чуть не уронил с головы брачный венец, который тут же заботливо подхватил Василий Корнильев. После того как они обменялись кольцами и выслушали слова благословления, пешком отправились в дом Корнильевых.

      На свадьбе они сидели рядом так и не проронив ни слова, и лишь время от времени обменивались счастливыми взглядами, мечтая как можно быстрее остаться вдвоем. Наконец гости разошлись, и, попрощавшись с родными, они, держа друг друга за руки, отправились в учительский дом, где их ждала заранее приготовленная квартира, пусть и небольшая, но все же из трех комнат, как и обещал директор.

      Зайдя внутрь, они, не говоря ни слова и отвернувшись в разные стороны, разделись, потом, все так же молча, легли в постель. Чуть полежав, Иван Павлович притянул к себе новоиспеченную жену и уловил запах, исходящий от нее, несущий в себе девичью свежесть и непередаваемое словами обаяние. Дальнейшее оба они помнили смутно. Ивану Павловичу казалось, что он вдруг поднялся в небо на легком облаке, ощутив во всем теле невесомость и небывалое блаженство. Потом он резко рухнул вниз и застонал, еще не понимая, что с ним происходит. Открыв глаза, он увидел жаркие Машины губы и накрыл их своим поцелуем.

      Маша, чувствуя тяжелое дыхание мужа, обхватила его обеими руками, притянула к себе и прошептала:

      – Ванечка, милый мой, ты не представляешь, как мне хорошо. Ты такой сильный и ласковый. Я много думала, как это случится, даже боялась, но никак не ожидала, что будет так хорошо.

      – Чего это? – спросил он, переворачиваясь на спину. – Ты говоришь загадками, разъясни мне темному.

      – Извини,