Шёпот Колыбели. Кетаб третий. Виктор Паршаков

следующего дня путники должны были подойти к городу, Эдиан планировал разыскать менялу, разбить крупную монету и купить на рынке трёх пуинов и продовольствия, пока Стратус и принцесса дожидаются его в лесу неподалёку от городской стены.

      Не вышло. Шагая вслед за девушкой и уже приглядывая место для ночлега, лучник обратил внимание, что хромает она не на правую, а на левую ногу, о чём тут же и заявил во всеуслышание. Принц, что шёл впереди, резко остановился, развернулся, подлетел к Виоланте.

      – Покажи обувь! – властно приказал он. – Немедленно!

      Принцесса растерянно замерла, попятилась. Стратус подхватил её на руки, мигом усадил на траву, бесцеремонно задрал подол и стянул с ног девушки храмовые туфли, почти развалившиеся от долгого пути, перехваченные в нескольких местах полосками ткани. Эдиан, подскочивший было на защиту, увидел огромные кровавые мозоли, замер на мгновение – и обрушил на голову Виоланты ушат отборной брани.

      – Первое правило любого перехода: береги ноги, – холодно проговорил Стратус, когда южанин замолчал между двумя забористыми руладами, чтобы набрать в грудь воздух. – Повредишь ногу – считай, всё, дальше идти не сможешь. Это азы, которые знает любой. Почему ты не сказала про дрянную обувь с самого начала?

      Принцесса съёжилась.

      – Я не хотела тормозить всех, – тихо произнесла она. – И потому…

      – … и потому теперь мы вообще не можем двигаться дальше, едрить твою в пень-колоду! – перебил Эдиан. – Отлично! Замёрзнем нахрен в этом Дафиаркаме, если до того нас разведка не отловит! Всю жизнь я мечтал о таком конце! Спасибо, ваше высочество, теперь моя мечта сбудется!

      А затем, отругавшись, он забрал у принца золотой дарн и пропал между деревьями.

      Стратус проводил его взглядом, присел около Виоланты, которая всё пыталась спрятать ноги в подол платья, поймал её запястья.

      – Нужно промыть, – сказал он. – Обязательно. Иначе будет только хуже.

      Когда бурдючок опустел и ледяная вода впиталась в рыжий мох, мужчина внимательно осмотрел омытые мозоли девушки. Теперь всё выглядело не так уж и страшно: натирала не обувь, а неудачные грубые узлы на полосках ткани, которыми принцесса пыталась привязывать отвалившиеся подошвы.

      – Мозоль – первый враг бойца в походе, – проговорил он, опуская маленькую аккуратную ступню на землю. – Давно обувь развалилась?

      Виоланта, вся красная от стыда, отрицательно покачала головой. Стратус поднялся, протянул ей сумку Эдиана, которую тот оставил принцу под строгий надзор.

      – Доставай огниво, я принесу хворост. Надо разложить костёр и согреть ноги, – произнёс мужчина, исчезая между деревьями.

      Девушка шмыгнула носом, прижала сумку к себе. Стыд жёг щёки похлеще любого костра. Туфли развалились сутки назад. Удивительно, что они продержались так долго, всю дорогу до Адр-Караина и обратно – особенно левый, подошва которого чудом не осталась в траве, когда принцесса неудачно споткнулась о камень. Пришлось на каждом привале незаметно отрывать от подола небольшую полоску ткани и прихватывать подошву