Невидимка из Салема. Кристоффер Карлссон

кофе? – спрашивает он, когда я устраиваюсь в удобном кресле у шкафа.

      – И абсент, если есть.

      – Абсент?

      – Да.

      – К сожалению, нет, – с прохладцей отвечает он.

      – А вода?

      – Это можно устроить.

      Высокий и худой Левин с бритой головой носит пару круглых очков на кончике носа. На нем черные джинсы, белая майка и расстегнутая рубашка. Он только что вернулся из-за границы. На столе лежат брошюры об Аргентине. После того как от рака умерла его жена Эльса, он начал путешествовать, потому что она всегда хотела отправиться куда-нибудь, но этому всегда мешала работа Левина. В итоге она уезжала одна и показывала ему фотографии, когда возвращалась. Теперь Левин сам делает снимки. Когда он возвращается, всегда идет на ее могилу, показывает отснятое и рассказывает о поездке, как когда-то делала она.

      Левин возвращается в гостиную с двумя чашками черного кофе и стаканом воды.

      – До меня здесь жил полицейский, ты знал об этом?

      – Нет.

      – Хороший был парень. Начальник следственной комиссии по убийствам в прошлом. Переехал сюда после того, как развелся с женой.

      Я достаю таблетку «Собрила» из внутреннего кармана и кладу на язык, глотаю, запивая водой.

      – Я должен принимать три штуки в день, – отвечаю я на невысказанный вопрос Левина.

      – Тебе еще нужно это?

      – Они следят за тем, чтобы я принимал их.

      – Тебе бы выбросить их…

      – Может, ты и прав.

      Мы отпиваем из своих чашек, не глядя друг на друга, как будто соблюдая некую церемонию. Но на самом деле я просто пытаюсь собраться с мыслями перед разговором. После происшествия на Готланде мы общаемся довольно сдержанно и прохладно. Я уверен, что он что-то скрывает от меня.

      – Как ты поживаешь, Лео?

      – Справляюсь.

      – А Сэм?

      – Мы не разговариваем. Только однажды она спросила, как мои дела, когда я вышел из больницы после Готланда.

      Левин медленно кивает, как это сделал бы психолог.

      – Итак, Лео. – Он подносит чашку к губам, прихлебывает. – У тебя ко мне дело?

      – Верно.

      – Про Готланд? Я больше ничего не слышал.

      – Нет, речь о другом.

      Это его удивляет. Он откидывается в кресле и закидывает ногу на ногу.

      – Послушаем.

      – В моем доме ночью погибла женщина. Убита выстрелом в висок с близкого расстояния. А преступник, судя по всему, призрак.

      Видно, что Левин слышал о случившемся, но только сейчас понял, каким образом это связано со мной.

      – Прямо под тобой, – тихо говорит он. – Правда?

      – На расстоянии восьми-девяти метров. – Я откашливаюсь. – Ее звали Ребекка Саломонссон. Меня беспокоит ее смерть.

      – Ребекка Саломонссон, – повторяет Левин.

      – Ей было около двадцати пяти, наркоманка; возможно, проститутка.

      – Женщин редко убивают, – задумчиво протягивает Левин и снова отхлебывает