Записки юриста с окраины. Анатолий Зиновьевич Курбатов

заседания, уже не заискивал – только брезгливо грубил. Остатки уважения у него сохранились лишь к Короткову.

      – Можешь пить, москалю, хоть и мелковат! – Фамильярно, на правах собутыльника, он похлопал по плечу стажера на прощание. Впрочем, кроме Короткова, ему и прощаться-то уже почти не с кем.

      Следующий рабочий день был еще хуже предыдущего. Тучи плыли, подгоняемые ветром прямо по улицам города. Шел дождь с мелким колючим снегом. От рева реки, взбухшей за ночь и несущейся вниз к венгерским равнинам со скоростью локомотива, голова заболела сильнее. Здание бывшей жандармерии как будто вздрагивало от этого сокрушительного потока, несущего на себе небольшие деревья, вырванные с корнем у берега.

      Благо, сегодня не было выездных заседаний суда. А пятнадцатисуточник[17] из ИВС[18], похожий на цыгана, принес горку сухих березовых дров – с ними в кабинете будет тепло и уютно.

      Первым посетителем оказался вчерашний адвокат, ввалившийся в кабинет и явно намеревающийся присесть на краешек стола.

      – Алэ мы вчора ся упылы! Ныч нэ памьятаю![19]

      – Не мы упились, а вы упились! – Коротков решительно отстранил его от стола. – Прошу прощения, но мне нужно работать. Он взял в руки документы, давая понять адвокату, что тот свободен. Вчерашняя симпатия к этому парню уже улетучилась.

      Голова начинала понемногу соображать. «Хорошенькое дело», – подумала голова. – В уголовной канцелярии суда девчата судачат о том, что председатель суда вчера зачитал приговор с чистого листа, а сейчас выясняет у своей секретарши, какую меру наказания вынес Ворохте. Но что может эта дуреха ему рассказать?..

      – Пусть сами выкручиваются! – Почему-то со злостью подумал стажер.

      В дверях появилась секретарь прокурора, она же заведующая канцелярии.

      – Вас прокурор вызывает!

      Собравшись с мыслями, Коротков вошел к шефу.

      – Разрешите? Здравствуйте… – В ответ отмашка в сторону свободного стула.

      – Присаживайся.

      Здесь же – встревоженный и помятый судейский. Шеф спокоен, но снова выглядит обрюзгшим и мрачным.

      – Ты вчера конспектировал мою обвинительную речь? – Прокурор пристально посмотрел на Короткова. Тот напрягся. Все понял. По спине ручейком побежал пот.

      «Хоть бы не покраснеть», – думает стажер. Еще со школьных лет он краснел, если нужно было сказать неправду. В памяти всплыло напряженное потное лицо Ивана Ворохты на скамье подсудимых.

      – Сейчас сижу, записываю по памяти. В зале было неудобно на коленях писать.

      – Что можешь сказать о предложенной прокурором и избранной судом мере наказания? – Шеф смотрит в сторону, как будто ответ его не очень и интересует. Судья напряженно и внимательно смотрит в мутное окно на ревущую в каменных берегах реку. Коротков понял, что покраснел. Почему-то вспомнились госэкзамены. Он был не совсем удачлив, и почти всегда

17

Пятнадцатисуточник – административно арестованный, 15 суток – предельный срок ареста.

18

ИВС – изолятор временного содержания (в прошлом КПЗ – камера предварительного заключения).

19

Алэ мы вчора ся упылы! Ныч нэ памьятаю! (русин.) – Однако мы вчера упились! Ничего не помню!